О крестовых походах слышали и читали, наверное, все. Для большинства людей это понятие ассоциируется с романтикой, хоть и несколько брутальной, с Ричардом Львиное Сердце и стихотворением Пушкина про «рыцаря бедного». Были, разумеется, кровь и жертвы, война есть война. Так думает большинство современных людей. Однако, в истории крестовых походов есть факты, способные не только удивить, но и шокировать кого угодно.
Факт №1. Крестоносцы были каннибалами!
В 1098 во время осады сирийской крепости Маары рыцари из Европы очень оголодали: осада длилась два месяца, и ей предшествовал тяжелый марш по пустыне. Когда мусульмане, наконец, сдались - при условии, что победители пощадят жителей города - крестоносцы вошли в город, но не нашли там ожидаемого изобилия. Началась чудовищная резня. А после этого - не менее чудовищные пиршества. Хронист Ральф Коэн писал: «Некоторые люди говорили, что им, ограниченным в пище, приходилось варить взрослых мусульман в котлах, а детей насаживать на вертела и зажаривать». Другой хронист Фульхер Шартрский сообщал: «С содроганьем могу сказать, что многие наши люди, преследуемые безумным чувством голода, срезали куски ягодиц с уже убитых сарацин, жарили их на костре и не дождавшись, пока те будут достаточно зажарены, пожирали их с чавканьем, словно дикари». И, наконец, Альберт Аахенский удивлялся тому, что крестоносцы не ограничивались поеданием трупов сарацин, а «ели даже собак».
Факт №2. Среди крестоносцев были дети.
Всего крестовых походов было девять. Четвертый завершился в 1204 году, пятый начался 1217 году. Но между ними был еще один, наверное, самый трагический из всех - крестовый поход детей. Все началось с того, что некоему подростку Стефану из Клуа, якобы, явился Иисус Христос. Он повелел мальчишке возглавить крестовый поход, и освободить Гроб Господень без оружия, а единственно, силой молитвы и непорочности юных душ. Стефан начал проповедовать и за ним пошли тысячи подростков и детей со всей Франции, а затем и Германии. По оценкам современников, проповедь Стефана собрала более 30000 человек. Вся эта орда не только молилась, но и воровала по дороге, чтобы как-то добыть пропитание. Кое-как добравшись до Марселя, а нужно учесть, что детям из Германии пришлось с невероятными трудностями преодолеть Альпы, юные крестоносцы встали перед необходимостью раздобыть транспорт. Наконец два местных купца предоставили им 7 кораблей. Подростки погрузились на эти галеры, отплыли, и с тех пор их никто не видел. Годы спустя в Европе объявились некие монахи, которые были в этом походе. Они рассказали, что корабли доставили детей прямиком в Алжир, где их уже поджидали мусульманские работорговцы, с которыми купцы из Марселя вступили в сговор.
Факт №3. Среди крестоносцев были женщины.
Да-да, многие прекрасные дамы, а так же простые горожанки и крестьянки отправлялись за море, чтобы участвовать в отвоевании Иерусалима, изведать приключений и увидеть далекие страны. Большинство из них, разумеется, и в условиях военного похода выполняли женские роли. Знатные дамы вдохновляли воинов и врачевали им раны, остальные стирали одежду и готовили еду. Однако, были среди женщин и такие, что налагали на себя крест и сражались бок о бок с мужчинами. Самой известной амазонкой времен крестовых походов стала Ита Австрийская. Красавица маркграфиня в 1101 году в составе южнонемецкого рыцарского войска преодолела Малую Азию - во время этого похода крестоносцы изнывали от голода и жажды - и попала в засаду. В этой стычке при городе Гераклее она и сгинула. По одной из версий, отважная красавица не погибла, а попала в плен и была продана в гарем в Хорасан. Кроме того, арабы рассказывали о необычном воинском отряде, попавшем в плен. Сарацины были изумлены, обнаружив, что это женщины. Пленниц продали в рабство пожилым мусульманкам, чтобы обеспечить защиту от посягательств на целомудрие.
Факт №4. Крестоносцы воевали с христианами.
Истовые католики, мечтавшие отвоевать у неверных Иерусалим, не считали православных «правильными» христианами, и вели себя на территории Византийской империи, как среди мусульман. Четвертый крестовый поход завершился разграблением Константинополя и вывозом оттуда колоссального количества ценностей и реликвий в Европу. Греческий хронист Никита Хониат писал так: «Не то изумляет нас, что они грабили вещи, а то, что они повергли на землю святые иконы Христа и его угодников, попирали их ногами, и если находили на них какое-либо украшение, срывали его как попало, а самые иконы выносили на перекрестки для попрания прохожими или же употребляли вместо топлива при варке пищи».
Факт №5. Среди крестоносцев были перебежчики.
Трусы и предатели есть на любой войне. В битве при Хотине, в 1187 году, которая стала одной из главных катастроф рыцарского войска во время третьего крестового похода, на сторону Саладина перешли шесть рыцарей из войска графа Триполийского. Как сообщает хроника, они рассказали Саладину о том, в каком отчаянном положении находится мучимое жаждой и уставшее от длительного перехода войско крестоносцев, и побудили его напасть как можно скорее. Какова была дальнейшая судьба этих людей неизвестно. Можно предположить, что не особенно хорошая - Саладин предателей не жаловал.
Факт №6. Крестоносцы воевали не только в Азии, но и в Европе.
Первый крестовый поход начался, вдохновленный словами папы Урбана II, призывавшего убивать не только мусульман, но и всех, кто исповедует не католическую религию. Часть рыцарей поняла эти слова уж очень по-своему, и в 1096 году армия немецких крестоносцев двинулась в противоположную от Иерусалима сторону - через долину Рейна на север. Здесь они устроили кровавую резню евреев в Майнце, Кельне и других немецких городах. Это был первый случай массового преследования евреев в Европе. Но евреями крестоносцы не ограничивались. В XIII веке они совершили ряд военных операций в Прибалтике, население которой исповедовало древние языческие культы. Финны, карелы, эсты, литовцы, курши и другие племена стали объектом настоящей охоты со стороны воинов Христовых. Не обошли они стороной и княжества северной Руси, полагая православных такими же неверными, как язычников, иудеев и мусульман. Эти походы в Прибалтику впоследствии получили название Северных крестовых походов.
Факт №7. Крестоносцы существуют до сих пор.
В свой первый крестовый поход рыцари шли вдохновленные призывом «Dieu le veut!» (Так хочет Бог!). Эти слова стали девизом Иерусалимского ордена Святого Гроба Господня, учрежденного в 1099 году. В отличие от многих других рыцарских орденов, этот существует и по сей день. Членами его являются представители королевских семей, преуспевающие бизнесмены и ученые. Среди известных людей - членов ордена Гроба Господня можно вспомнить композитора Ференца Листа, немецкого канцлера Конрада Аденауэра, голливудского режиссера Джона Ферроу. Есть братья этого рыцарского ордена и в России. Всего в настоящее время в мире насчитывается 28000 членов ордена Святого Гроба Господня.
«Случилось то сразу после Пасхи. Еще не дождались мы Троицы, как тысячи отроков тронулись в путь, бросив работу и кров свой. Иные из них едва на свет появились и минул им только шестой год. Другим же впору было выбирать себе невесту, они же выбрали подвиг и славу во Христе. Заботы, им порученные, они позабыли. Те оставляли плуг, коим недавно взрывали землю; те выпускали из рук тачку, их тяготившую; те покидали овец, рядом с которыми сражались против волков, и думали о других супостатах, магометанской ересью сильных… Родители, братья и сестры, друзья упорно уговаривали их, но твердость подвижников была неколебима. Возложив на себя крест и сплотившись под свои знамена, они двинулись на Иерусалим… Весь мир называл их безумцами, но они шли вперед».
Примерно так средневековые источники повествуют о событии, всколыхнувшем все христианское общество в 1212 г. Десятки тысяч немецких и французских детей, увлеченные непостижимым порывом, отправились в далекий Иерусалим, чтобы снова освободить Гроб Господень из рук магометан - «одинокий гроб Иисуса Христа, который - и это позор всех христиан и несмываемый позор каждого христианина - долгие годы пребывает в руках нечестивых».
За четверть века до того знаменитый султан Салах ад–Дин, или Саладин, нанес поражение крестоносцам и очистил от них Иерусалим. Лучшие рыцари Западного мира пытались вернуть утраченную святыню. На пути к Святому граду погиб Фридрих Барбаросса. Не добился победы и Ричард Львиное сердце. Легче оказалось взять православный Константинополь, чем мусульманский Иерусалим. Казалось, дело крестоносцев потерпело полную неудачу. Все благоволило магометанам. Как вдруг разнесся слух, что освободить святыни дано лишь детям, лишенным грехов и пороков. Странное поветрие, словно «амок», снизошло на христианский мир. Множество детей, тихих, простых, добродушных, внезапно покидали свои дома и отправлялись в неведомые края.
В мае 1212 г., когда детское войско двигалось через Кельн, в его рядах насчитали около 25 тысяч девочек и мальчиков. Они шли в Италию, чтобы сесть на корабли и переправиться через Средиземное море в Палестину.
В хрониках XIII в., как подсчитали современные историки, пятьдесят один раз упоминается этот таинственный поход, который получил впоследствии название «крестового похода детей».
Многое в этих сообщениях кажется настолько фантастичным, что напоминает скорее легенду. С другой стороны, многое в этих хрониках выглядит столь достоверно и даже натуралистично, что нельзя им не верить.
Впрочем, независимо от того, все ли подробности той давней трагедии донесены до нас правдиво или же средневековые летописцы, наряду с истинным и очевидным, добровосовестно вписывали в свои анналы любые доходившие до них слухи и поверья, все равно их рассказ глубоко затрагивает самые основы тогдашнего мышления.
Люди той эпохи пережили на своем веку немало катастроф. Они стали очевидцами распада самой великой державы того времени - Византийской империи. Им довелось видеть, как Господь за их грехи отвернулся от них и позволил мусульманам отвоевать Иерусалим. Рубеж XII-XIII вв. - время напряженных духовных исканий и страшных заблуждений. Сотни тысяч людей, как и в наши дни, увлекаются учениями различных сект - еретических сект. Вся Южная Франция охвачена ересями. Люди бросают свои дома, расстаются с богатством и, движимые таинственным духом, спешат проповедовать. Катары отвергают Ветхий Завет и создают свою церковь. Вальденсы не признают молитвы и иконы, отказываются платить налоги, нести воинскую службу. Их учения распространяются по всей Европе.
В самом конце XII в. для борьбы с сектантами учреждается инквизиция. Появляются официально разрешенные секты - орден францисканцев (1210 г.) и орден доминиканцев (1216). Казалось, весь христианский мир пришел в движение, спеша избавиться от грехов и обрести утраченную было веру. Поколение фанатичных родителей породило поколение обезумевших детей.
Автор хроники, процитированной нами вначале, несомненно был очевидцем тех бурных событий. Ведь он жил в Кельне, по улицам которого тянулись толпы «чад Божьих», шедших в поход, и, значит, сообщал об увиденном вовсе не из вторых или третьих рук.
Его рассказ датирован 1216 г. К тому времени он уже знал, чем кончилась эта благочестивая авантюра, начинавшаяся как безобидный анекдот. «Многие из них добрались до Меца, прежде чем их вынудили вернуться, другие - до Пьяченцы и даже до Рима. Иные достигли Марселя. Прибыл ли кто из них в Святую Землю и что с ними сталось, неведомо. Известно только одно: многие тысячи отправились в этот путь, но немногие возвратились домой».
Началась эта странная история, как явствует из других хроник, с того, что некий деревенский мальчик по имени Николас, живший в окрестностях Кельна, пережил удивительное видение (по одним данным, ему было шестнадцать лет от роду, по другим - не исполнилось и десяти). Ему явился ангел, объявивший, что Гроб Господень будет освобожден не мечом, но миром. Этот подросток, очевидно, обладал всеми задатками харизматического лидера. Он рассказывал об увиденном с такой подкупающей искренностью, что тысячи людей стали собираться, чтобы послушать его. Мальчик, отмеченный ангельской печатью, сделался всеобщим любимцем. «Где он ни появлялся, он непреодолимо привлекал к себе детей», - писал Бернгард Куглер в «Истории крестовых походов». - Его проповеди слушали, как в свое время концерты «Битлз». Ряды его поклонников росли, как ряды секты «Аум Синрике». Поверившим в него юный ритор обещал, что пойдут они, как Моисей, «среди моря по суше». Впереди ждало их «вечное царство мира», что утвердится в Иерусалиме.
В считанные недели всколыхнулись все земли в низовьях Рейна. Все пришло в движение. Много было сочувствующих. Народ наперебой предлагал детям–крестоносцам помощь. Если где-то их «армию» и не пускали в город, то горожане выносили в поле питье и еду, щедро угощая всех пустившихся в путь.
Лишь немногие умы остались стойки к такому искушению. Авторы некоторых хроник неодобрительно отозвались о всеобщем увлечении, называя самого Николаса и тех, кто пошел за ним, латинским словечком stulti, «глупцы», или даже именуя их «орудиями Дьявола».
Однако эти упреки тонули в море энтузиазма. «Собралась толпа в двадцать тысяч мальчиков, девочек, а также беспорядочного сброда» (Б. Куглер) и двинулась из Кельна на юг. Автор хроники, которая велась в городе Трир, что лежит в 150 км к югу от Кельна, также видел этих детей. По его словам, на одежде Николаса красовался щит, «словно крест в форме буквы «тау», что почитается знаком святости и чудотворной силы». В ту пору многие знали, что точно такой же крест носит на своей одежде и один из самых известных людей того времени - Франциск из города Ассизи. «Быть может, и юного воина Христова ждет теперь та же слава?» - говорили одни. «Та же скандальная слава», - думали другие. Но был ли Николас францисканцем?
Это сейчас Франциск Ассизский почитается как католический святой, проживший, очевидно, образцовую жизнь. Время сгладило все неровности биографии, оставив одно имя и заслуги. Современникам, особенно поначалу, было куда труднее оценить поступки Франциска. К нему, как ни к кому другому, подходит фраза: «Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит». Прежде чем Франциск стал знаменитым, его биографию, пишет Г. К. Честертон, вполне можно было уместить в две строки: «Порочный юноша скатывается на самое дно, буквально копошится в грязи».
Тот самый Франциск - а был он примерно на пятнадцать лет старше нового подвижника, Николаса, - уже успел прославиться как безумец и отъявленный скандалист. От него отвернулись родные и близкие; им возмущались власти церковные и светские. Он требовал от своих сторонников бедности, целомудрия и послушания; он хотел, чтобы всю жизнь они оставались неприкаянными бродягами. Он ненавидел законы и оружие; он считал, что богатство и власть портят людей. Он шел по грани, разделявшей церковь и ересь, увлекая за собой все больше «братцев» и все сильнее рискуя кончить жизнь на костре. Лишь в 1210 г. его положение в обществе стало в какой-то мере прочным. Папа Иннокентий III позволил ему создать свою «официальную секту» - орден францисканцев.
Его возвращение из Рима было таким же триумфальным, как и пришествие Николаса. Толпы людей стекались к нему. «Говорят, что все жители - мужчины, женщины, дети - бросили работу, деньги, дома и прямо, как были, пошли за братцами, умоляя принять их в воинство Господне», - пишет Г. К. Честертон.
В 1212 г. судьбы Николаса и Франциска, наконец, сошлись в одной точке. Итальянский подвижник тоже задумал отправиться в крестовый поход. Только он не звал за собой толпы людей, не думал их телами вымостить путь в царство мира. Вся его армия состояла из него одного. Он задумал уехать к магометанам, в Сирию, чтобы там убедить их отказаться от своей ереси и почитать Господа нашего Христа. Он свято верил в то, что людей надо не убивать, а воспитывать.
Забегая вперед, скажем, что в 1219 г. Франциск приехал в Египет, где в то время крестоносцы осаждали крепость Дамиетту, и, проникнув к султану аль–Калилу, принялся наставлять его в основах христианства. Его поведение было столь необычно и бесстрашно, что изумленный правитель не наказал неверного, лишь отослал его прочь. «Мост, который мог бы соединить Восток и Запад, рухнул сразу, оставшись навсегда одной из несбывшихся возможностей истории». Но прежде чем был разрыв с незваным миссионером, была расправа с непрошеными гостями - детьми.
Странное, даже зловещее сходство есть в биографиях Николаса и Франциска. Оба умели увлечь за собой людей. По одному слову любой их сторонник готов был оставить все, что имел. Оба явились укрепить веру в Христа и принести мир на землю. Один спас жизни тысячам бедняков; другой погубил тысячи детских душ.
Поневоле вспоминается афоризм Дж. Ньюмена; «Если Антихрист похож на Христа, то и Христос, наверное, похож на Антихриста».
25 июля 1212 г. юные «воители Христа» прибыли в Шпейер. Тамошний монах оставил следующую запись; «И случилось великое паломничество, шли мужи и девы, юноши и старцы, и все это были простолюдины». Через месяц, 20 августа, «толпа немецких ребят, малышей, женщин и девиц» во главе с Николасом достигла итальянского города Пьяченца. Местный хронист отметил, что они спрашивали дорогу к морю. В те же дни в Кремоне видели толпу детей, пришедших сюда из Кельна.
В субботу 25 августа 1212 г. в Геную, один из крупных портовых городов того времени, вошли необычные странники. Их взорам открылось море, которое они жаждали перейти или хотя бы переплыть.
Хронист Огерий Панис пишет, что насчитал семь тысяч мужчин, женщин и детей. На их одеждах были нашиты кресты; на спине они несли котомки; некоторые сжимали в руках трубы или посохи, как принято у пилигримов. Панис сообщает, что многие на следующий день покинули город, чем-то удрученные. Он не написал, что расстроило их.
Другой генуэзский хронист сообщает, что Николас со своими сторонниками направились на побережье. Настал «момент истины». Все собравшиеся ждали великого чуда. Вот–вот Николас «прострит руку на море и разделит его». Вот–вот пилигримы двинутся посуху вплоть до Святой земли. Все ждали и ждали, но чудо так и не свершилось.
Трудно понять, что случилось, когда тысячи людей разом поняли, что все они одурачены похвальбой юного хвастуна. Хронисты пересказывают эту часть истории сбивчиво и невнятно. По одному источнику, многие из разочарованных «крестоносцев» остались в Генуе, ибо уже не имели сил на обратный путь, вновь перейти Альпы. Другой источник сообщает, что некоторые из странников были похищены пиратами прямо на побережье. «Так они исчезли навеки». Другие вроде бы отправились в Пизу. Там они погрузились на два корабля и поплыли в Святую землю.
По некоторым данным, часть этого безоружного «войска Христова» добралась до Рима, где перед ними выступил сам папа Иннокентий III. Именно тогда он с укоризной произнес, адресуясь ко всему христианскому миру: «Эти дети пристыжают нас; пока мы спим, они радостно идут, чтобы завоевать Святую землю».
Звучная фраза! Она побудила к новому наступлению на Египет, султан которого владел Палестиной (правда, Пятый крестовый поход начался в 1217 г., уже после смерти Иннокентия). Вот только историки теперь сомневаются, произошла ли в самом деле встреча первосвященника с паствой, готовой пойти на край света ради сбережения древних святынь. По крайней мере, в подробных анналах Ватикана за 1212 г. ни единым словом не упомянуто об этой встрече. Быть может, она лишь красивая легенда, придуманная в утешение тем, кто искал Землю обетованную, кто мечтал совершить подвиг ради своих братьев во Христе и пал от их же бездушия.
«Обратный путь уничтожил почти весь остаток этого детского войска, - писал Б. Куглер. - Сотни их падали от истощения в странствии и жалким образом погибали на больших дорогах. Нескольким удалось найти приют в добрых семьях и своими руками зарабатывать себе пропитание, но большинство погибло».
Не ясно, что приключилось с самим Николасом. Известия о нем противоречивы. Одни летописцы говорят, что вместе с немногими верными ему людьми он отправился на юг Италии, стремясь попасть в Бриндизи, в город, откуда без успеха надеялся бежать Спартак, но на пути туда Николас, как и античный вождь, умер. Другие говорят, что он все же прибыл туда. По некоторым данным, он добрался даже до Иерусалима и через несколько лет, с оружием в руках, воевал плечом к плечу с участниками Пятого крестового похода. Уже упомянутый нами хронист из Трира сообщает, что епископ города Бриндизи помешал ему продолжать путь в Палестину. Он как будто узнал, что отец Николаса задумал продать в рабство сарацинам всех юных крестоносцев.
Трудно, да, пожалуй, уже и невозможно, разобраться в этом хитросплетении противоречащих друг другу фактов, отделить поэзию от правды, а признание от клеветы.
В потемках истории исчезают незадачливый пророк, его отец и почти все его сторонники. Их судьба не вполне ясна, но вряд ли можно сомневаться в том, что она весьма печальна.
В общем-то, известия о «крестовом походе детей» скорее задают вопросы, чем отвечают на них. Начнем с того, что само наименование этой странной авантюры неточно. «Крестовым походом» в узком смысле этого слова называется военный поход, начатый по призыву римского папы с согласия императора Священной Римской империи и королей Англии и Франции. Ничего подобного в этой истории мы не видели. В средневековых хрониках случившееся называли commotio («движение») или peregrinatio («паломничество»). Кроме того, нигде не упоминается, что у участников этой авантюры было оружие. А какой же военный поход без этого? Они шли сражаться за Святую землю, но не мечом и копьем; они уповали лишь на Божью помощь. Сперва перед ними должно было расступиться море, потом, очевидно, должны были пасть стены крепостей. Как только первое чудо не состоялось, они разуверились и в другом.
Растерянно сжимая свои посохи, котомки и трубы - единственное, что взяли с собой в путь, - они устало смотрели вдаль. Их разом оставили силы. К морю спешила «дикая, неутомимая орда». Она разбилась о первое же препятствие. На берегу огромного моря растерянно топтались слабые, сломленные люди, не зная, куда ж им идти.
Участников «движения» называют, не делая различий, детьми. Однако из уже приведенных нами цитат видно, что публика была очень пестрой; здесь были представлены люди всех возрастов: «Шли мужи и девы, юноши и старцы», «толпа ребят, малышей, женщин и девиц». Правда, преобладала в толпе молодежь. Большинству участников этого необычного паломничества не было и двадцати лет; многие, наверное, были моложе пятнадцати лет. Только этот факт оправдывает укоренившийся эпитет «детский».
Тут уж не обойтись без объяснений филолога. В старинных хрониках приверженцы Николаса обычно именуются словом pueri. В переводе с латинского это слово означает «отрок», но, например, в Средние века на Руси «отроками» называли не только детей, подростков, юношей, но и слуг, рабов. В Западной Европе в начале XIII в. понятие pueri толкуется столь же расширительно. Если у человека не было ни земли, ни имущества (в ту пору наследство доставалось только старшему сыну), ему ничего не оставалось, как идти в поденщики, пастухи, слуги. Таких людей, «нищих, что детей малых», тоже звали pueri.
Итак, крестовый поход детей впору назвать «паломничеством бесправных простолюдинов». Его участники напоминают тех несчастливых бедняков, что в 1096 г. доверчиво ринулись за Петром Пустынником и нашли лишь свою смерть. В тот бесславный поход беднота тоже брала с собой жен и детей. Как все повторяется!
Кстати, некоторые ученые связывают с «детским крестовым походом» происхождение легенды о крысолове из города Гамельн, о которой мы расскажем подробнее в отдельной статье. Напомним, что, ловко наигрывая на флейте, тот увлек за собой всех детей, и больше их в городе никто не видел. Словно в неведомый поход они выступили…
Почему же столько людей, и малых, и старых, готовы были по первому зову отрока–агитатора устремиться в неизвестные края? Почему им не сиделось на месте? Дело в том, что в Европе к XIII в. изменились условия жизни. С тех пор как под ударами варваров погибли античные полисы, страны Европы на протяжении многих столетий были «странами без городов». И вот все переменилось. Крохотные, жалкие огороженные местечки в XIII в. начали стремительно расти. Произошла «городская революция». Стремительно развивалась торговля. Благополучие людей росло. Рождаемость резко увеличилась. Возникло перенаселение.
Этот демографический взрыв постепенно расшатывал устои феодализма. Земля не могла прокормить избыток крепостных людей. Не в силах найти себе занятие в деревне, они бежали в города, где сам «воздух делал людей свободными», нанимались в поденщики, отправлялись расчищать пустоши. Пропасть между нищетой и богатством увеличивалась. Именно среди таких неприкаянных людей - «нищих, что детей малых» - нашлось много желающих отправиться в Палестину, чтобы, наконец, поселиться на своем клочке земли в этой стране, по праву принадлежащей христианам.
Церковные и светские власти почти не обращали внимание на кризис, назревавший в христианском мире. Их заботили лишь междоусобные распри. Даже во время Третьего крестового похода (1189-1192), когда решалась судьба государств, созданных крестоносцами на Востоке, английский и французский короли продолжали враждовать. В решающий момент часть армии во главе с королем отплыла во Францию, бросив первые европейские колонии на произвол судьбы.
В начале XIII в. ожесточенные войны шли уже в самой Европе. Отправившись в 1202 г. из Венеции в Египет крестоносцы попали, в конце концов, в Константинополь и разграбили его. Вместо Гроба Господня они обрели золото, серебро и другие сокровища, предпочитая, как сетовал сам Иннокентий III, «земные блага небесным».
В 1209 г. армия французского короля Филиппа II Августа, позорно бежавшего из Палестины, вторглась в Лангедок - богатую область на юге Франции, обособившуюся от севера страны (сам король в этом походе не участвовал). В Лангедоке были очень популярны учения еретиков - катаров и вальденсов. Поэтому, на первый взгляд, война имела религиозную подоплеку. Защитники христианской веры сражались против людей, ее осквернивших. Однако и здесь на первом плане были экономические и политические интересы: королевство Франция поглотило соседнюю, более развитую страну.
Римский Папа Иннокентий III хорошо сознавал растущую пропасть между бедными и богатыми - пропасть, в которую грозил рухнуть весь подвластный ему мир. Видя, что народ отворачивается от церкви, он попытался спасти то, что можно спасти. Именно в 1212 г. папа изо всех сил пытается направить в полезное русло энергию множества обездоленных, злых, готовых на все людей. Он подстрекает их к войне с магометанами.
В том же 1212 г. (воистину в этот год все митингуют и призывают сразиться с нечестивыми: юноши и церковные иерархи, бродячие безумцы и безумные короли!) на Пиренейском полуострове разыгрывается важнейшее сражение, определившее судьбу арабских владений в Европе.
Правители Кастилии, Наварры, Португалии и Арагона давно мечтали сокрушить власть альмохадов - исламских фундаменталистов, что мешали продвижению испанцев на юг полуострова. Сейчас, объединив свои силы, они готовились к войне. Узнав об этом, папа приветствует «верных своих слуг», называя грядущий территориальный захват «войной за веру». Папа надеется, что победа, если попустит Бог, вселит в души христиан радость, ободрит и укрепит их; он ожидает, что общество снова охватит энтузиазм; начнется духовный подъем.
В феврале 1212 г. кастильский король Альфонс VIII возвестил о скорой битве. По всей Европе прокатывается волна воодушевления. 16 мая, накануне войны, римский папа организует шествие в Риме, чтобы показать, что церковь целиком поддерживает войну с альмохадами. Многие историки полагают, что подобные шествия проходили также в разных уголках Германии и Франции. Возможно, Николас сам был увлечен царившими в обществе настроениями и именно это побудило его начать свой «крестовый поход» на Иерусалим, собрав под свои знамена нищих, детей, женщин и стариков.
В ге дни добровольцам был открыт путь на Восток и Запад. Люди побогаче могли ехать в Испанию, снарядившись для войны с маврами. Бедные патриоты христианства отправлялись в пеший поход. Две армии почти одновременно двинулись на мусульман; одна рассеяла их, другая рассеялась сама.
16 июля 1212 г. близ местечка Лас–Навас де Толоса войско арабов было напрочь разбито христианами. Реконкиста стала необратимой. «Варвары Запада» выиграли свой первый в этом году «крестовый поход». Второй, в который вел людей Николас, окончился на итальянском побережье. Но был еще и третий поход; он тоже начался весной 1212 г. - весной «всеобщей мобилизации христиан».
Невероятно, но в том же 1212 г. в те месяцы, когда по всей Германии собираются в ополчение дети, подобная страсть охватила и французских отроков. Хронисты сообщают о появлении некоего мальчика–пастуха по имени Стефан, жившего в деревушке Клуа, к западу от Орлеана.
В мае 1212 г. (эта дата лишний раз показывает, как бурлит христианский мир!) он объявил об удивительной истории, что приключилась с ним. Он подал нищему еду, а тот вложил ему в руку письмо, отправленное самим Иисусом, и просил его как можно скорее передать это священное послание королю Филиппу Августу.
К сожалению, хронисты не знают ничего о содержании этого неземного письма. Но и без того видно, что Стефан - такая же харизматическая фигура, как и Николас, в те же дни собирал свое ополчение. У него нашлись и помощники; с песнями и молитвами они приводили к Стефану целые толпы пилигримов. Весь народ сочувствовал и гордился юными героями. Дошло до того, что люди порицали родителей, мешавших своим детям отправиться в путь. Армия Стефана, как и Николаса, разрослась в считанные дни. И вот уже два безоружных войска готовы выступить в поход, чтобы сокрушить врагов своим благочестием.
Согласно одной из хроник, которая велась в Лаонском монастыре, юный полководец собрал под свои знамена около 30 тысяч «детей» (pueri). Вместе с ними он отправился в Сен–Дени, где находился также замок самого короля. У него-то Стефан и просил аудиенции.
Но король не принял его, а, наоборот, недолго думая, отослал детей, большинству из которых не исполнилось двенадцати лет. Что стало с самим Стефаном, история умалчивает.
Впрочем, хроника, составленная впоследствии неким монахом, рассказывает и о дальнейшей судьбе этих детей. По его словам, французские pueri - как и юные немцы - по–прежнему стремились попасть в Святую землю. Их ряды полнились уже не только детьми, но и взрослыми - крестьянами, ремесленниками, священниками и даже преступниками. Они пересекли всю Францию и достигли Марселя. Здесь они ожидали (какие поразительные параллели!), что волны расступятся и пропустят их в Иерусалим.
Однако чудо не состоялось. Море надо было пересекать вплавь. Тут-то и пришли на помощь купцы, коих звали Хуго Железный и Вильгельм Свинья. Впрочем, две эти дьявольские фигуры со своими мрачными прозвищами вовсе не выдуманы летописцем. Их имена упоминают и другие источники. Известно, что Фридрих II, захватив этих преступных торговцев, велел их казнить. Пока же их уста источали мед и лесть. Они готовы были везти «поборников Христа за воздаяние Божие».
Они предложили детям подняться на семь имевшихся у них кораблей и обещали отвезти их в Иерусалим. Во время бури два корабля перевернулись у берегов Сардинии, у острова Сан–Пьетро; все пассажиры утонули. Остальные достигли мусульманской земли. Вот только приплыли корабли не в Палестину, а в Алжир и египетскую Александрию. Здесь детей продали на невольничьем рынке. Один из обращенных в рабство через восемнадцать лет вернулся в Европу и рассказал об ужасной судьбе его товарищей. Сам он пользовался некоторыми привилегиями, ибо умел читать; позднее его и вовсе освободили. Другие, если они вообще выжили, по–прежнему влачат жалкую участь рабов.
Правдива ли эта история? Кораблекрушение у берегов Сардинии не выдумано. Папа Григорий IX (1227-1241) велел соорудить на острове Сан–Пьетро часовню, чтобы почтить память утонувших. Она существует по сей день.
Однако историки не уверены в том, что рассказ во всем соответствует действительности. Возможно, хронист - некий Альберих фон Труафонтен, - повествуя о блудных сынах Европы, смешал в своем рассказе сразу две похожие истории, случившиеся в одно и то же лето - в Германии с Николасом и во Франции со Стефаном. Так, он буквально точь–в-точь повторяет сообщение кельнского летописца о том, что часть pueri добралась до Марселя, мечтая отплыть оттуда в Иерусалим. Не исключено, что в этой части хроники Альберих на самом деле рассказывает о судьбе сподвижников Николаса. Они - и сам Николас с ними - угодили в рабство. Возможно, так закончились оба похода. Возможно, страшный рассказ о продаже доверчивых крестоносцев родился из слухов, возникших, когда участники этой авантюры так и не вернулись домой.
Конечно, остается немало вопросов. Но в общих чертах картина ясна. Восемь столетий назад Европа переживала кризис. Ее население постоянно росло. Все больше молодых, энергичных людей не имели за душой ничего и не знали, куда приложить свои силы. С отчаянной решимостью они шли за проповедниками, коих было немало. Ряды еретиков и сектантов полнились. Появились самозваные вожди, готовые повести паству хоть на край света. Не жадность пытались пробудить эти люди в своих приверженцах - ее вполне хватало настоящим рыцарям–крестоносцам, готовым ради богатой добычи разграбить любую страну и город. Нет, их вдохновляла только идея. Они мечтали вернуть христианскому миру земли, которые им были утрачены, и разве что надеялись получить «той землицы клочочек». Но они не хотели применять ни оружие, ни силу. Они полагались лишь на чудо - на веру, что «движет горами и морями». В их безумной затее очень ярко отразился образ мышления средневекового человека. Эта эпоха была временем коллективных переживаний. Словно огромный резонатор, толпа усиливала каждое слово, каждый жест проповедника. И тогда тысячи людей, старых и малых, бросали свои дома, оставляли имущество, чтобы послужить Господу и вернуть потерянные Им святыни. Словно волны, поднятые бурей, «воины Христовы» носились по всей Европе. Им мнились лишь подвиги, не награды! Что ж, подвиг в ту пору был доступен каждому, ибо свершить его было легче, чем вынести тяготы жизни. Увы, им не суждено было попасть в Святую землю, обещанную сладкоустым ангелом. Они поверили, но вера не привела их никуда.
«Случилось то сразу после Пасхи. Еще не дождались мы Троицы, как тысячи отроков тронулись в путь, бросив работу и кров свой. Иные из них едва на свет появились и минул им только шестой год. Другим же впору было выбирать себе невесту, они же выбрали подвиг и славу во Христе. Заботы, им порученные, они позабыли. Те оставляли плуг, коим недавно взрывали землю; те выпускали из рук тачку, их тяготившую; те покидали овец, рядом с которыми сражались против волков, и думали о других супостатах, магометанской ересью сильных… Родители, братья и сестры, друзья упорно уговаривали их, но твердость подвижников была неколебима. Возложив на себя крест и сплотившись под свои знамена, они двинулись на Иерусалим… Весь мир называл их безумцами, но они шли вперед».
Примерно так средневековые источники повествуют о событии, всколыхнувшем все христианское общество в 1212 г. Десятки тысяч немецких и французских детей, увлеченные непостижимым порывом, отправились в далекий Иерусалим, чтобы снова освободить Гроб Господень из рук магометан - «одинокий гроб Иисуса Христа, который - и это позор всех христиан и несмываемый позор каждого христианина - долгие годы пребывает в руках нечестивых».
За четверть века до того знаменитый султан Салах ад-Дин, или Саладин, нанес поражение крестоносцам и очистил от них Иерусалим. Лучшие рыцари Западного мира пытались вернуть утраченную святыню. На пути к Святому граду погиб Фридрих Барбаросса. Не добился победы и Ричард Львиное сердце.
Легче оказалось взять православный Константинополь, чем мусульманский Иерусалим. Казалось, дело крестоносцев потерпело полную неудачу. Все благоволило магометанам. Как вдруг разнесся слух, что освободить святыни дано лишь детям, лишенным грехов и пороков. Странное поветрие, словно «амок», снизошло на христианский мир. Множество детей, тихих, простых, добродушных, внезапно покидали свои дома и отправлялись в неведомые края.
В мае 1212 г., когда детское войско двигалось через Кельн, в его рядах насчитали около 25 тысяч девочек и мальчиков. Они шли в Италию, чтобы сесть на корабли и переправиться через Средиземное море в Палестину.
В хрониках XIII в., как подсчитали современные историки, пятьдесят один раз упоминается этот таинственный поход, который получил впоследствии название «крестового похода детей». Многое в этих сообщениях кажется настолько фантастичным, что напоминает скорее легенду. С другой стороны, многое в этих хрониках выглядит столь достоверно и даже натуралистично, что нельзя им не верить.
Впрочем, независимо от того, все ли подробности той давней трагедии донесены до нас правдиво или же средневековые летописцы, наряду с истинным и очевидным, добровосовестно вписывали в свои анналы любые доходившие до них слухи и поверья, все равно их рассказ глубоко затрагивает самые основы тогдашнего мышления.
Люди той эпохи пережили на своем веку немало катастроф. Они стали очевидцами распада самой великой державы того времени - Византийской империи. Им довелось видеть, как Господь за их грехи отвернулся от них и позволил мусульманам отвоевать Иерусалим. Рубеж XII-XIII вв. - время напряженных духовных исканий и страшных заблуждений. Сотни тысяч людей, как и в наши дни, увлекаются учениями различных сект - еретических сект. Вся Южная Франция охвачена ересями. Люди бросают свои дома, расстаются с богатством и, движимые таинственным духом, спешат проповедовать. Катары отвергают Ветхий Завет и создают свою церковь. Вальденсы не признают молитвы и иконы, отказываются платить налоги, нести воинскую службу. Их учения распространяются по всей Европе.
В самом конце XII в. для борьбы с сектантами учреждается инквизиция.
Появляются официально разрешенные секты - орден францисканцев (1210г.) и орден доминиканцев (1216 г.). Казалось, весь христианский мир пришел в движение, спеша избавиться от грехов и обрести утраченную было веру. Поколение фанатичных родителей породило поколение обезумевших детей.
Автор хроники, процитированной нами вначале, несомненно был очевидцем тех бурных событий. Ведь он жил в Кельне, по улицам которого тянулись толпы «чад Божьих», шедших в поход, и, значит, сообщал об увиденном вовсе не из вторых или третьих рук.
Его рассказ датирован 1216г. К тому времени он уже знал, чем кончилась эта благочестивая авантюра, начинавшаяся как безобидный анекдот. «Многие из них добрались до Меца, прежде чем их вынудили вернуться, другие - до Пьяченцы и даже до Рима. Иные достигли Марселя. Прибыл ли кто из них в Святую Землю и что с ними сталось, неведомо. Известно только одно: многие тысячи отправились в этот путь, но немногие возвратились домой».
Началась эта странная история, как явствует из других хроник, с того, что некий деревенский мальчик по имени Николае, живший в окрестностях Кельна, пережил удивительное видение (по одним данным, ему было шестнадцать лет от роду, по другим - не исполнилось и десяти). Ему явился ангел, объявивший, что Гроб Господень будет освобожден не мечом, но миром. Этот подросток, очевидно, обладал всеми задатками харизматического лидера. Он рассказывал об увиденном с такой подкупающей искренностью, что тысячи людей стали собираться, чтобы послушать его. Мальчик, отмеченный ангельской печатью, сделался всеобщим любимцем. «Где он ни появлялся, он непреодолимо привлекал к себе детей», - писал Бернгард Куглер в «Истории крестовых походов». - Его проповеди слушали, как в свое время концерты «Битлз». Ряды его поклонников росли, как ряды секты «Аум Синрике». Поверившим в него юный ритор обещал, что пойдут они, как Моисей, «среди моря по суше». Впереди ждало их «вечное царство мира», что утвердится в Иерусалиме.
В считанные недели всколыхнулись все земли в низовьях Рейна. Все пришло в движение. Много было сочувствующих. Народ наперебой предлагал детям-крестоносцам помощь. Если где-то их «армию» и не пускали в город, то горожане выносили в поле питье и еду, щедро угощая всех пустившихся в путь.
Лишь немногие умы остались стойки к такому искушению. Авторы некоторых хроник неодобрительно отозвались о всеобщем увлечении, называя самого Николаев и тех, кто пошел за ним, латинским словечком stuiti, «глупцы», или даже именуя их «орудиями Дьявола».
Однако эти упреки тонули в море энтузиазма. «Собралась толпа в двадцать тысяч мальчиков, девочек, а также беспорядочного сброда» (Б. Куглер) и двинулась из Кельна на юг. Автор хроники, которая велась в городе Трир, что лежит в 150 км к югу от Кельна, также видел этих детей. По его словам, на одежде Николаев красовался щит, «словно крест в форме буквы «тау», что почитается знаком святости и чудотворной силы». В ту пору многие знали, что точно такой же крест носит на своей одежде и один из самых известных людей того времени - Франциск из города Ассизи. «Быть может, и юного воина Христова ждет теперь та же слава?» - говорили одни. «Та же скандальная слава», - думали другие. Но был ли Николае францисканцем?
Это сейчас Франциск Ассизский почитается как католический святой, проживший, очевидно, образцовую жизнь. Время сгладило все неровности биографии, оставив одно имя и заслуги. Современникам, особенно поначалу, было куда труднее оценить поступки Франциска. К нему, как ни к кому другому, подходит фраза: «Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит». Прежде чем Франциск стал знаменитым, его биографию, пишет Г.К. Честертон, вполне можно было уместить в две строки: «Порочный юноша скатывается на самое дно, буквально копошится в грязи».
Тот самый Франциск - а был он примерно на пятнадцать лет старше нового подвижника, Николаев - уже успел прославиться как безумец и отъявленный скандалист. От него отвернулись родные и близкие; им возмущались власти церковные и светские. Он требовал от своих сторонников бедности, целомудрия и послушания; он хотел, чтобы всю жизнь они оставались неприкаянными бродягами. Он ненавидел законы и оружие; он считал, что богатство и власть портят людей. Он шел по грани, разделявшей церковь и ересь, увлекая за собой все больше «братцев» и все сильнее рискуя кончить жизнь на костре. Лишь в 1210 г. его положение в обществе стало в какой-то мере прочным. Папа Иннокентий III позволил ему создать свою «официальную секту» - орден францисканцев.
Его возвращение из Рима было таким же іриумфальньїм, как и пришествие Николаев. Толпы людей стекались к нему «Говорят, что все жители - мужчины, женщины, дети - бросили работу, деньги, дома и прямо, как были, пошли за братцами, умоляя принять их в воинство Господне», - пишет Г.К. Честертон.
В 1212 г. судьбы Николаев и Франциска, наконец, сошлись в одной точке.
Итальянский подвижник тоже задумал отправиться в крестовый поход. Только он не звал за собой толпы людей, не думал их телами вымостить путь в царство мира. Вся его армия состояла из него одного. Он задумал уехать к магометанам, в Сирию, чтобы там убедить их отказаться от своей ереси и почитать Господа нашего Христа. Он свято верил в то, что людей надо не убивать, а воспитывать.
Забегая вперед, скажем, что в 1219 г. Франциск приехал в Египет, где в то время крестоносцы осаждали крепость Дамиетту, и, проникнув к султану аль Калилу, принялся наставлять его в основах христианства. Его поведение было столь необычно и бесстрашно, что изумленный правитель не наказал неверного, лишь отослал его прочь. «Мост, который мог бы соединить Восток и Запад, рухнул сразу, оставшись навсегда одной из несбывшихся возможностей истории». Но прежде чем был разрыв с незваным миссионером, была расправа с непрошеными гостями - детьми.
Странное, даже зловещее сходство есть в биографиях Николаев и Франциска. Оба умели увлечь за собой людей. По одному слову любой их сторонник готов был оставить все, что имел. Оба явились укрепить веру в Христа и принести мир на землю. Один спас жизни тысячам бедняков; другой погубил тысячи детских душ.
Поневоле вспоминается афоризм Дж. Ньюмена: «Если Антихрист похож на Христа, то и Христос, наверное, похож на Антихриста». 25 июля 1212 г. юные «воители Христа» прибыли в Шпейер. Тамошний монах оставил следующую запись: «И случилось великое паломничество, шли мужи и девы, юноши и старцы, и все это были простолюдины». Через месяц, 20 августа, «толпа немецких ребят, малышей, женщин и девиц» во главе с Николасом достигла итальянского города Пьяченца. Местный хронист отметил, что они спрашивали дорогу к морю. В те же дни в Кремоне видели толпу детей, пришедших сюда из Кельна.
В субботу 25 августа 1212 г. в Геную, один из крупных портовых городов того времени, вошли необычные странники. Их взорам открылось море, которое они жаждали перейти или хотя бы переплыть.
Хронист Огерий Панис пишет, что насчитал семь тысяч мужчин, женщин и детей. На их одеждах были нашиты кресты; на спине они несли котомки; некоторые сжимали в руках трубы или посохи, как принято у пилигримов. Панис сообщает, что многие на следующий день покинули город, чем-то удрученные.
Он не написал, что расстроило их.
Другой генуэзский хронист сообщает, что Николае со своими сторонниками направились на побережье. Настал «момент истины». Все собравшиеся ждали великого чуда. Вот-вот Николае «прострит руку на море и разделит его». Вот-вот пилигримы двинутся посуху вплоть до Святой земли. Все ждали и ждали, но чудо так и не свершилось.
Трудно понять, что случилось, когда тысячи людей разом поняли, что все они одурачены похвальбой юного хвастуна. Хронисты пересказывают эту часть истории сбивчиво и невнятно. По одному источнику, многие из разочарованных «крестоносцев» остались в Генуе, ибо уже не имели сил на обратный путь, вновь перейти Альпы. Другой источник сообщает, что некоторые из странников были похищены пиратами прямо на побережье. «Так они исчезли навеки». Другие вроде бы отправились в Пизу. Там они погрузились на два корабля и поплыли в Святую Землю.
По некоторым данным, часть этого безоружного «войска Христова» добралась до Рима, где перед ними выступил сам папа Иннокентий III. Именно тогда он с укоризной произнес, адресуясь ко всему христианскому миру: «Эти дети пристыжают нас; пока мы спим, они радостно идут, чтобы завоевать Святую землю».
Звучная фраза! Она побудила к новому наступлению на Египет, султан которого владел Палестиной (правда, Пятый крестовый поход начался в 1217 г., уже после смерти Иннокентия). Вот только историки теперь сомневаются, произошла ли в самом деле встреча первосвященника с паствой, готовой пойти на край света ради сбережения древних святынь. По крайней мере, в подробных анналах Ватикана за 1212 г. ни единым словом не упомянуто об этой встрече.
Быть может, она лишь красивая легенда, придуманная в утешение тем, кто искал Землю обетованную, кто мечтал совершить подвиг ради своих братьев во Христе и пал от их же бездушия.
«Обратный путь уничтожил почти весь остаток этого детского войска, - писал Б. Куглер. - Сотни их падали от истощения в странствии и жалким образом погибали на больших дорогах. Нескольким удалось найти приют в добрых семьях и своими руками зарабатывать себе пропитание, но большинство погибло».
Не ясно, что приключилось с самим Николасом. Известия о нем противоречивы. Одни летописцы говорят, что вместе с немногими верными ему людьми он отправился на юг Италии, стремясь попасть в Бриндизи, в город, откуда без успеха надеялся бежать Спартак, но на пути туда Николае, как и античный вождь, умер. Другие говорят, что он все же прибыл туда. По некоторым данным, он добрался даже до Иерусалима и через несколько лет, с оружием в руках, воевал плечом к плечу с участниками Пятого крестового похода. Уже упомянутый нами хронист из Трира сообщает, что епископ города Бриндизи помешал ему продолжать путь в Палестину. Он как будто узнал, что отец Николаев задумал продать в рабство сарацинам всех юных крестоносцев.
Трудно, да, пожалуй, уже и невозможно, разобраться в этом хитросплетении противоречащих друг другу фактов, отделить поэзию от правды, а признание от клеветы.
В потемках истории исчезают незадачливый пророк, его отец и почти все его сторонники. Их судьба не вполне ясна, но вряд ли можно сомневаться в том, что она весьма печальна.
В общем-то, известия о «крестовом походе детей» скорее задают вопросы, чем отвечают на них. Начнем с того, что само наименование этой странной авантюры неточно. «Крестовым походом» в узком смысле этого слова называется военный поход, начатый по призыву римского папы с согласия императора Священной Римской империи и королей Англии и Франции. Ничего подобного в этой истории мы не видели. В средневековых хрониках случившееся называли commotio («движение») или peregrinatio («паломничество»). Кроме того, нигде не упоминается, что у участников этой авантюры было оружие. А какой же военный поход без этого? Они шли сражаться за Святую землю, но не мечом и копьем; они уповали лишь на Божью помощь. Сперва перед ними должно было расступиться море, потом, очевидно, должны были пасть стены крепостей. Как только первое чудо не состоялось, они разуверились и в другом.
Растерянно сжимая свои посохи, котомки и трубы ~ единственное, что взяли с собой в путь, - они устало смотрели вдаль. Их разом оставили силы. К морю спешила «дикая, неутомимая орда». Она разбилась о первое же препятствие. На берегу огромного моря растерянно топтались слабые, сломленные люди, не зная, куда ж им идти.
Участников «движения» называют, не делая различий, детьми. Однако из уже приведенных нами цитат видно, что публика была очень пестрой; здесь были представлены люди всех возрастов: «Шли мужи и девы, юноши и старцы»,
«толпа ребят, малышей, женщин и девиц». Правда, преобладала в толпе молодежь. Большинству участников этого необычного паломничества не было и двадцати лет; многие, наверное, были моложе пятнадцати лет. Только этот факт оправдывает укоренившийся эпитет «детский».
Тут уж не обойтись без объяснений филолога. В старинных хрониках приверженцы Николаев обычно именуются словом pueri. В переводе с латинского это слово означает «отрок», но, например, в Средние века на Руси «отроками» называли не только детей, подростков, юношей, но и слуг, рабов. В Западной Европе в начале XIII в. понятие pueri толкуется столь же расширительно. Если у человека не было ни земли, ни имущества (в ту пору наследство доставалось только старшему сыну), ему ничего не оставалось, как идти в поденщики, пастухи, слуги. Таких людей, «нищих, что детей малых», тоже звали pueri.
Итак, крестовый поход детей впору назвать «паломничеством бесправных простолюдинов». Его участники напоминают тех несчастливых бедняков, что в 1096 г. доверчиво ринулись за Петром Пустынником и нашли лишь свою смерть.
В тот бесславный поход беднота тоже брала с собой жен и детей. Как все повторяется!
Кстати, некоторые ученые связывают с «детским крестовым походом» происхождение легенды о крысолове из города Гамельн, о которой мы расскажем подробнее в отдельной статье. Напомним, что, ловко наигрывая на флейте, тот увлек за собой всех детей, и больше их в городе никто не видел. Словно в неведомый поход они выступили…
Почему же столько людей, и малых, и старых, готовы были по первому зову отрока-агитатора устремиться в неизвестные края? Почему им не сиделось на месте? Дело в том, что в Европе к XIII в. изменились условия жизни. С тех пор как под ударами варваров погибли античные полисы, страны Европы на протяжении многих столетий были «странами без городов». И вот все переменилось. Крохотные, жалкие огороженные местечки в XIII в. начали стремительно расти. Произошла «городская революция». Стремительно развивалась торговля. Благополучие людей росло. Рождаемость резко увеличилась. Возникло перенаселение.
Этот демографический взрыв постепенно расшатывал устои феодализма.
Земля не могла прокормить избыток крепостных людей. Не в силах найти себе занятие в деревне, они бежали в города, где сам «воздух делал людей свободными», нанимались в поденщики, отправлялись расчищать пустоши. Пропасть между нищетой и богатством увеличивалась. Именно среди таких неприкаянных людей - «нищих, что детей малых» - нашлось много желающих отправиться в Палестину, чтобы, наконец, поселиться на своем клочке земли в этой стране, по праву принадлежащей христианам.
Церковные и светские власти почти не обращали внимание на кризис, назревавший в христианском мире. Их заботили лишь междоусобные распри.
Даже во время Третьего крестового похода (1189-1192), когда решалась судьба государств, созданных крестоносцами на Востоке, английский и французский короли продолжали враждовать. В решающий момент часть армии во главе с королем отплыла во Францию, бросив первые европейские колонии на произвол судьбы.
В начале XIII в. ожесточенные войны шли уже в самой Европе. Отправившись в 1202 г. из Венеции в Египет крестоносцы попали, в конце концов, в Константинополь и разграбили его. Вместо Гроба Господня они обрели золото, серебро и другие сокровища, предпочитая, как сетовал сам Иннокентий III, «земные блага небесным».
В 1209 г. армия французского короля Филиппа II Августа, позорно бежавшего из Палестины, вторглась в Лангедок - богатую область на юге Франции, обособившуюся от севера страны (сам король в этом походе не участвовал). В Лангедоке были очень популярны учения еретиков - катаров и вальденсов.
Поэтому на первый взгляд, война имела религиозную подоплеку. Защитники христианской веры сражались против людей, ее осквернивших. Однако и здесь на первом плане были экономические и политические интересы: королевство Франция поглотило соседнюю, более развитую страну.
Римский Папа Иннокентий III хорошо сознавал растущую пропасть между бедными и богатыми - пропасть, в которую грозил рухнуть весь подвластный ему мир. Видя, что народ отворачивается от церкви, он попытался спасти то, что можно спасти. Именно в 1212г. папа изо всех сил пытается направить в полезное русло энергию множества обездоленных, злых, готовых на все людей. Он подстрекает их к войне с магометанами.
В том же 1212 г. (воистину в этот год все митингуют и призывают сразиться с нечестивыми: юноши и церковные иерархи, бродячие безумцы и безумные короли!) на Пиренейском полуострове разыгрывается важнейшее сражение, определившее судьбу арабских владений в Европе.
Правители Кастилии, Наварры, Португалии и Арагона давно мечтали сокрушить власть альмохадов - исламских фундаменталистов, что мешали продвижению испанцев на юг полуострова. Сейчас, объединив свои силы, они готовились к войне. Узнав об этом, папа приветствует «верных своих слуг», называя грядущий территориальный захват «войной за веру». Папа надеется, что победа, если попустит Бог, вселит в души христиан радость, ободрит и укрепит их; он ожидает, что общество снова охватит энтузиазм; начнется духовный подъем.
В феврале 1212г. кастильский король Альфонс VIII возвестил о скорой битве. По всей Европе прокатывается волна воодушевления. 16 мая, накануне войны, римский папа организует шествие в Риме, чтобы показать, что церковь целиком поддерживает войну с альмохадами. Многие историки полагают, что подобные шествия проходили также в разных уголках Германии и Франции.
Возможно, Николае сам был увлечен царившими в обществе настроениями и именно это побудило его начать свой «крестовый поход» на Иерусалим, собрав под свои знамена нищих, детей, женщин и стариков.
В те дни добровольцам был открыт путь на Восток и Запад. Люди побогаче могли ехать в Испанию, снарядившись для войны с маврами. Бедные патриоты христианства отправлялись в пеший поход. Две армии почти одновременно двинулись на мусульман; одна рассеяла их, другая рассеялась сама. 16 июля 1212г. близ местечка Лас-Навас де Толоса войско арабов было напрочь разбито христианами. Реконкиста стала необратимой. «Варвары Запада» выиграли свой первый в этом году «крестовый поход». Второй, в который вел людей Николае, окончился на итальянском побережье. Но был еще и третий поход; он тоже начался весной 1212 г. - весной «всеобщей мобилизации христиан».
Невероятно, но в том же 1212 г. в те месяцы, когда по всей Германии собираются в ополчение дети, подобная страсть охватила и французских отроков. Хронисты сообщают о появлении некоего мальчика-пастуха по имени Стефан, жившего в деревушке Клуа, к западу от Орлеана.
В мае 1212 г. (эта дата лишний раз показывает, как бурлит христианский мир!) он объявил об удивительной истории, что приключилась с ним. Он подал нищему еду, а тот вложил ему в руку письмо, отправленное самим Иисусом, и просил его как можно скорее передать это священное послание королю Филиппу Августу.
К сожалению, хронисты не знают ничего о содержании этого неземного письма. Но и без того видно, что Стефан - такая же харизматическая фигура, как и Николае, в те же дни собирал свое ополчение. У него нашлись и помощники; с песнями и молитвами они приводили к Стефану целые толпы пилигримов. Весь народ сочувствовал и гордился юными героями. Дошло до того, что люди порицали родителей, мешавших своим детям отправиться в путь. Армия Стефана, как и Николаев, разрослась в считанные дни. И вот уже два безоружных войска готовы выступить в поход, чтобы сокрушить врагов своим благочестием.
Согласно одной из хроник, которая велась в Лаонском монастыре, юный полководец собрал под свои знамена около 30 тысяч «детей» (puen). Вместе с ними он отправился в Сен-Дени, где находился также замок самого короля. У него-то Стефан и просил аудиенции.
Но король не принял его, а, наоборот, недолго думая, отослал детей, большинству из которых не исполнилось двенадцати лет. Что стало с самим Стефаном, история умалчивает.
Впрочем, хроника, составленная впоследствии неким монахом, рассказывает и о дальнейшей судьбе этих детей. По его словам, французские pueri - как и юные немцы - по-прежнему стремились попасть в Святую землю. Их ряды полнились уже не только детьми, но и взрослыми - крестьянами, ремесленниками, священниками и даже преступниками. Они пересекли всю Францию и достигли Марселя. Здесь они ожидали (какие поразительные параллели!), что волны расступятся и пропустят их в Иерусалим.
Однако чудо не состоялось. Море надо было пересекать вплавь. Тут-то и пришли на помощь купцы, коих звали Хуго Железный и Вильгельм Свинья.
Впрочем, две эти дьявольские фигуры со своими мрачными прозвищами вовсе не выдуманы летописцем. Их имена упоминают и другие источники. Известно, что Фридрих II, захватив этих преступных торговцев, велел их казнить. Пока же их уста источали мед и лесть. Они готовы были везти «поборников Христа за воздаяние Божие».
Они предложили детям подняться на семь имевшихся у них кораблей и обещали отвезти их в Иерусалим. Во время бури два корабля перевернулись у берегов Сардинии, у острова Сан-Пьетро; все пассажиры утонули. Остальные достигли мусульманской земли. Вот только приплыли корабли не в Палестину, а в Алжир и египетскую Александрию. Здесь детей продали на невольничьем рынке. Один из обращенных в рабство через восемнадцать лет вернулся в Европу и рассказал об ужасной судьбе его товарищей. Сам он пользовался некоторыми привилегиями, ибо умел читать; позднее его и вовсе освободили. Другие, если они вообще выжили, по-прежнему влачат жалкую участь рабов.
Правдива ли эта история? Кораблекрушение у берегов Сардинии не выдумано. Папа Григорий IX (1227-1241) велел соорудить на острове Сан-Пьетро часовню, чтобы почтить память утонувших. Она существует по сей день.
Однако историки не уверены в том, что рассказ во всем соответствует действительности. Возможно, хронист - некий Альберих фон Труафонтен, - повествуя о блудных сынах Европы, смешал в своем рассказе сразу две похожие истории, случившиеся в одно и то же лето - в Германии с Николасом и во Франции со Стефаном. Так, он буквально точь-в-точь повторяет сообщение кельнского летописца о том, что часть pueri добралась до Марселя, мечтая отплыть оттуда в Иерусалим. Не исключено, что в этой части хроники Альберих на самом деле рассказывает о судьбе сподвижников Николаев. Они - и сам Николае с ними - угодили в рабство. Возможно, так закончились оба похода.
Возможно, страшный рассказ о продаже доверчивых крестоносцев родился из слухов, возникших, когда участники этой авантюры так и не вернулись домой.
Конечно, остается немало вопросов. Но в общих чертах картина ясна. Восемь столетий назад Европа переживала кризис. Ее население постоянно росло.
Все больше молодых, энергичных людей не имели за душой ничего и не знали, куда приложить свои силы. С отчаянной решимостью они шли за проповедниками, коих было немало. Ряды еретиков и сектантов полнились. Появились самозваные вожди, готовые повести паству хоть на край света. Не жадность пытались пробудить эти люди в своих приверженцах - ее вполне хватало настоящим рыцарям-крестоносцам, готовым ради богатой добычи разграбить любую страну и город. Нет, их вдохновляла только идея. Они мечтали вернуть хрисгианскому миру земли, которые им были утрачены, и разве что надеялись получить «той землицы клочочек». Но они не хотели применять ни оружие, ни силу. Они полагались лишь на чудо - на веру, что «движет горами и морями». В их безумной затее очень ярко отразился образ мышления средневекового человека. Эта эпоха была временем коллективных переживаний. Словно огромный резонатор, толпа усиливала каждое слово, каждый жест проповедника. И тогда тысячи людей, старых и малых, бросали свои дома, оставляли имущество, чтобы послужить Господу и вернуть потерянные Им святыни. Словно волны, поднятые бурей, «воины Христовы» носились по всей Европе. Им мнились лишь подвиги, не награды! Что ж, подвиг в ту пору был доступен каждому, ибо свершить его было легче, чем вынести тяготы жизни. Увы, им не суждено было попасть в Святую землю, обещанную сладкоустым ангелом. Они поверили, но вера не привела их никуда.
Еще в 1074 году Григорий VII, по словам некоторых летописцев, выражал желание лично "повести христианских рыцарей на борьбу с врагами господа до гробницы спасителя". Но война с немецким императором затянулась, и он ничего не мог предпринять. Урбан II, укрепив свое положение не только в Риме, но и во всей Италии, мог осуществить наконец заветные мечты Григория VII. Кроме того, Алексей Комнин 1 , царствовавший тогда в Византии, пообещал папе подчинить апостольскому престолу все церкви своей империи, если святой отец побудит властителей Запада вступить в борьбу с неверными. Соблазнившись выгодной сделкой, Урбан II с удвоенной энергией взялся за выполнение давно задуманного плана.
1 (Алексей I Комнин - византийский император (1081 - 1118 гг.). )
Отправившись во Францию, Урбан II созвал Клермонский собор 1 , где было принято решение относительно первого из безумных и преступных походов, известных под названием крестовых.
1 (Клермонский собор - состоялся в ноябре 1095 г. в Клермоне (в Южной Франции). Здание собора не могло вместить всех собравшихся, и папа обратился к народу на городской площади. Официальный текст речи не сохранился, ее по-разному цитируют хронисты. Из 32 постановлений собора лишь одно касалось организации крестового похода: "Всякому, кто единственно ради обета, а не ради приобретения денег и почета отправился в Иерусалим для освобождения церкви божьей, этот путь будет засчитан за полное покаяние". )
Когда собор закончил свою работу, папа, собрав под открытым небом многотысячную толпу, произнес пламенную и воинственную речь, в которой увещевал рыцарей защищать Христа против неверных.
Не забывайте, - воскликнул он под конец, - что бог моими устами обещает вам победу и отдает в ваши руки неисчислимые сокровища неверных! Всякий, кто отправится для освобождения церкви божьей, удостоится венца мученика и заслужит полное отпущение грехов.
Папа издал также указ относительно похода: никто не смеет воспользоваться владениями тех сеньоров, которые отправляются в священный поход, никакие кредиторы не могут преследовать их; всякий, кто поднимет руку на имущество рыцарей, подлежит отлучению.
Надо ли добавлять, что речь первосвященника была встречена с энтузиазмом. Ведь кроме своего благословения, папа наперед давал отпущение за все грабежи и убийства, которые могут быть совершены. Толпа разразилась воплями: "Так хочет господь! Так хочет господь!" Это стало боевым кличем крестоносцев.
Существует легенда, возникшая несколько лет спустя, что настоящим инициатором крестового похода был Петр Пустынник 1 , который убедил папу взяться за это дело. Во время своего паломничества в Иерусалим он заснул в Церкви святого гроба и во сне увидел спасителя, якобы сказавшего ему: "Петр, дорогой сын мой, встань, пойди к своему патриарху и расскажи на твоей родине о гонении на христиан, и побуди верующих освободить Иерусалим от язычников". Петр Пустынник вернулся в Рим и рассказал обо всем папе.
1 (Петр Пустынник (Амьенский) - монах, народный проповедник (1050 - 1115 гг.), призывавший зимой 1095/96 г. в Центральной и Северной Франции к крестовому походу. Его аскетический образ жизни, пламенные проповеди, щедрые раздачи бедноте (за счет даров верующих) снискали ему славу "божьего человека". Собранный им отряд насчитывал 14 тыс. крестьян. Этот "поход бедноты" кончился неудачей. Петр бросил отряд на произвол судьбы и бежал в Константинополь, где дождался прихода рыцарей. )
Историк Жюрье 1 утверждает, что Петр не был отшельником и никогда не посещал "святых" мест, а просто-напросто был агентом папы, который выбрал его за смелость и красноречие проповедником идеи священной войны. "Петр, - добавляет историк, - получил изрядную сумму денег за то, что сумел увлечь одураченных людей на завоевание земли Ханаанской 2 , которая 300 лет орошалась кровью крестоносных фанатиков".
1 (Жюрье, Пьер - французский богослов, протестант (1637 - 1713 гг.). )
2 (Земля Ханаанская - древнейшее название Палестины до завоевания ее евреями во второй половине II тысячелетия до н. э. )
Никогда не совершалось столько чудес, сколько в ту эпоху. У изнуренных голодом и жаждой людей посты и молитвы нередко вызывали видения. Так, одному священнику явился во сне апостол Андрей и, указав место в церкви, где зарыто копье, которым был пронзен Христос, сказал, что это копье даст победу христианам. Когда копье нашли, многие люди стали утверждать, что священник сам зарыл его. Тот предложил подтвердить истину своих слов испытанием огнем, поклявшись, что пройдет сквозь пылающий костер с копьем в руках. Суд божий он выдержал, но почти тотчас умер. Священники устали утверждать, что он погиб якобы потому, что в какую-то минуту поколебался в своей вере. Однако пресловутое копье было причислено к святым реликвиям.
Другой летописец рассказывает, что при невыносимом зное, когда для утоления жажды нельзя было найти ничего, кроме луж зловонной воды, священник, чтобы поднять боевой дух крестоносцев, уговорил их совершить крестный ход вокруг города: так якобы повелел некий святой, явившийся ему во сне. Крестоносцы босиком, вооруженные, трижды обошли город, а потом двинулись штурмовать мечеть, где спрятались мусульмане. "Кровь доходила до колен рыцаря, сидевшего на коне. На минуту они прервали резню, чтобы отправиться босиком на поклонение святому гробу, а затем снова принялись убивать и грабить".
Кроме фанатизма и суеверия, на котором чудовищным образом спекулировало духовенство, были и другие предпосылки, игравшие огромную роль в этом "святом деле". Во всяком случае, как говорит один историк, "если некоторые крестоносцы и стремились прежде всего достигнуть гроба господня, чтобы исполнить свой обет, то вожди их, напротив, хотели использовать их, чтобы завоевать себе княжество на Востоке. Большинство людей отправлялось в Азию лишь из любви к разбоям, а также потому, что на родине уже нечего было грабить".
Один католический автор утверждал: "Эти банды крестоносного войска состояли из авантюристов, клятвопреступников, прелюбодеев, разбойников и убийц; грабеж являлся для них истинной целью этого святого похода". Каноник Гвиберт 1 и иезуит Мэмбур признают, что армия крестоносцев походила на гигантскую банду разбойников.
1 (Гвиберт - Гвиберт Ножанский, французский аббат (1053 - 1124 гг.), автор ряда трудов, в том числе "Деяний бога через франков", посвященных первому крестовому походу. )
Бейль, сторонник реформации, чья терпимость и беспристрастие, однако, были столь велики, что реформаторы обвиняли его в неверии, дает такую оценку крестовым походам: "Кто осмелится назвать эти чудовища воинами Христа? Эти лицемеры только грабили и убивали, насиловали женщин и девушек, оказывавших им гостеприимство. Христиане Азии испытывали при приближении этих гнусных варваров, якобы идущих им на помощь, более гнетущий страх, чем при появлении турок или сарацинов. Несомненно, крестовые походы представляют собой самые отвратительные страницы в истории человечества".
Первая банда крестоносцев отправилась в путь 8 марта 1096 года. Это скопище людей, покрытых лохмотьями, почти сплошь состояло из пехотинцев. Ни у кого из них не было средств для покупки лошадей. Если кто-нибудь умудрялся добыть лошадь, то нужда заставляла продать ее. Предводителем их был Вальтер Голяк, или Безденежный - прозвище достаточно знаменательное. Можно не сомневаться, что освобождение святого гроба меньше всего привлекало этого проходимца. В действительности он мечтал о наживе, о землях на Востоке и замене своего нелестного прозвища каким-либо пышным титулом.
Мы останавливаемся на некоторых подробностях только для того, чтобы точнее обрисовать этих мнимых героев, освященных церковной легендой.
Вальтер направился со своей бандой вдоль рейнских областей к Дунаю, оттуда в Константинополь. Впереди его отряда выступали коза и гусь, священные животные древней германской мифологии. Перед выступлением крестоносцы перебили в рейнских городах евреев, как врагов Христа, и разграбили их дома; когда архиепископ Кельнский спрятал кельнских евреев в первом этаже своего дома, толпа разбила дверь топорами и перерезала несчастных. "В Майнце и Кельне, - говорил монах Гвиберт, - жители устраивали баррикады в своих домах, чтобы спасти себя от этих чудовищ. Матери в исступленном отчаянии душили своих детей, мужья закалывали своих жен, девушки кончали самоубийством, чтобы не попасть в руки безжалостным фанатикам с крестом на плече".
За первой бандой крестоносцев шли полчища в сорок тысяч бродяг во главе с Петром Пустынником, Часть крестоносцев, под водительством монаха Готшалька 1 , погибла в битвах с венграми и болгарами, которые, охваченные гневом и ужасом, решили не пропускать их через свою страну. Некоторое время спустя двести тысяч мародеров обрушились на эти несчастные народы, разрушая города, сжигая деревни, истребляя жителей.
1 (Готшальк - священник, который вел отряд из 6 тысяч крестьян из рейнских областей. Его "войско", занимавшееся грабежами, было полностью уничтожено в Венгрии ).
Крестоносцы отдельными отрядами прибыли в Константинополь. Западные рыцари были поражены при виде этого огромного города с мраморными дворцами, золотыми куполами церквей и широкими многолюдными улицами. Богатство вызывало их зависть, а греки-схизматики не внушали почтения. Алексей Комнин приготовил заранее огромные запасы продовольствия для войска и принял ряд предосторожностей, чтобы предупредить грабежи. Но все оказалось бесполезным: крестоносцы срывали свинец с церковных крыш, поджигали дома, убивали землевладельцев, не щадили даже женских монастырей. Подвиги этих ревностных воителей креста невозможно описать.
Анна Комнина 1 , дочь императора (жизнь которого она описала в сочинении "Алексиада"), так рассказывает о подвигах солдат Петра Пустынника: "Они рубили детей на части, заставляли матерей своих жертв выпивать их кровь. Они насиловали природу с мальчиками и юношами, а затем, вешая их, упражнялись во владении мечом на их трупах". По её словам, сам Петр Пустынник подавал своим мародерам пример в разбоях и зверствах. И этого Петра Пустынника церковь рисует нам пламенным апостолом, чем-то вроде пророка!
1 (Анна Комнина - греческая писательница (1083 г. - после 1148 г.), дочь византийского императора Алексея I Комнина, автор "Алексиады" - панегирического сочинения, посвященного ее отцу. Подробно описала события византийской истории с 1069 по 1118 г., в частности отношения греков с крестоносцами и обстоятельства первого крестового похода. )
Даже те немногие, кто покинул родину в порыве искреннего фанатизма, подогретого пламенными речами Урбана II и его агентов, и не принимали участия в грабежах, презирали греков, как еретиков.
Иезуит Мэмбур, чье перо всегда восхваляло действия католической церкви, признавал, что святой престол извлек колоссальные доходы из крестовых походов.
Некоторые прелаты за бесценок скупили владения, которые продавали рыцари, нуждавшиеся в деньгах для снаряжения своих отрядов. Священники, милостиво согласившиеся оберегать имущество рыцарей, не преминули перекачать в свои карманы их доходы. Впоследствии, когда чума, голод, болезни и героическое сопротивление мусульман почти уничтожили армию Христа, многие клирики постарались завладеть доверенным церкви имуществом.
Баснословное умножение богатств церкви - вот основной результат первого крестового похода.
Крестовые походы - религиозный фанатизм, жажда наживы, благородство!?
Жозюа. - Вот человек, Жильберт,
который лучше знает историю того времени:
- это тюремщик Лондонской Башни.
Симон Ренар. - Вы ошибаетесь - это палач!
(Виктор Гюго "Мари Тюдор")
К XI веку христианская Европа, пережив ряд острейших кризисов, начала расширять свои владения, и среди ее врагов, вынужденных уступать свои земли, оказались и мусульмане-арабы в Испании и Сицилии. Затем, довольно внезапно, какой-то сверхъестественный порыв подтолкнул европейцев к завоеванию далекого и подконтрольного мусульманам Восточного Средиземноморья, в сердце которого лежала "Святая Земля", почитаемая христианами как место, где жил и умер Христос из Назарета. Уходя на священную войну, рыцари "брали на себя крест" и становились крестоносцами.
Одной из причин крестового похода был призыв о помощи, с которым обратился к папе римскому византийский император Алексей I. Сотни лет Византия была оплотом христианства против воинствующего ислама, но в 1071 году, после сражения при Манцикерте, она утратила большую часть Малой Азии (пределы современной Турции), всегда бывшей жизненно важным источником людских ресурсов и средств. Перед лицом смертельной опасности гордая Византия была вынуждена просить о помощи.
Победителями в битве при Манцикерте были не арабы, а турки-сельджуки - свирепые кочевники, принявшие ислам и ставшие главной силой на Ближнем Востоке. В то время как арабы были относительно терпимы к христианским паломникам, новые правители сразу стали чинить им препятствия. Это стало еще одной причиной призыва к крестовому походу, с которым выступил в 1095 году в Клермоне папа Урбан II. Помощь византийцам отошла на задний план по сравнению с возвращение Святой Земли, где, как объявил Урбан, будут допустимы убийства, грабежи и захват новых владений, поскольку жертвами станут "неверные", которым на большее нечего и рассчитывать.
Призывы папы римского, неистовые проповеди Петра Пустынника и других религиозных фанатиков вызвали небывалый подъем. В разных местах Франции, Германии и Италии наскоро снаряжались походы. Кроме того, тысячи людей стихийно собирались в отряды двигались вперед, грабя, убивая евреев и сея хаос на своем пути.
Прокатившись по Европе под предводительством Петра Пустынника и рыцаря по прозвищу Вальтер Безденежный, крестоносцы в конце концов достигли столицы Византии Константинополя. Встревоженный император Алексей спешно переправил их в Малую Азию, где их всех до одного перебили турки.
Подобный взрыв массовой истерии произошел более века спустя, когда толпы проповедников из Франции и Германии отправили в так называемый Крестовый поход детей. Поход унес сотни детских жизней, и до Святой земли не добрался никто.
По-настоящему первый крестовый поход начался, когда отряды рыцарей и солдат под началом знатных воинов, таких как Раймонд Тулузский, Готфрид Бульонский и Боэмунд Тарентский, по мор и по суше добрались до Константинополя. Важно помнить, что многие из них имели звучные титулы, но не земельные владения, а посему были полны решимости заполучить их на Востоке. Император Алексей не слишком был рад этим людям, ведь он надеялся на приезд послушных наемников, а не этих независимых, непредсказуемых, и, вероятно, опасных "варваров". Слабое место этого предприятия было в недоверии, очень быстро возникшем между греками и "франками" - имя, которым и греки, и мусульмане называли крестоносцев независимо от их национальности.
Благодаря тонкому маневрированию, Алексей уговорил крестоносцев поклясться, что они признают его императором всех ранее принадлежавших Византии земель, которые им удастся отвоевать у сельджуков. Крестоносцев хитростью вынудили сдержать слово при осаде Никеи, но все было быстро забыто, когда начался исторический марш-бросок через Малую Азию, в битве при Дорилее (1097) увенчавшейся первой победой.
Хотя броня крестоносцев была нелегкой ношей, особенно в жарком климате, она придавала атакующей коннице силу и мощь железного кулака. Правда, легкая кавалерия турок уходила от прямого столкновения, предпочитая кружить и петлять, держа дистанцию и обстреливая крестоносцев из луков. Но это равновесие было шатким, поскольку стрелы турок могли наносить лишь ограниченный урон, в то время как среди крестоносцев было немало профессиональных арбалетчиков, чье оружие имело гораздо большую дальность и убойную силу. Следовательно, результат любого столкновения зависел от стратегии, временного фактора, а также строгого единоначалия - вещи, в которой феодальное войско европейцев обычно уступало, поскольку его предводители относились друг к другу с ревностью, а рыцарей больше заботила личная слава, чем успех всей армии.
С временным фактором первым крестоносцам особенно повезло - они появились, когда во владениях сельджуков не было единства. В 1098 году франки захватили Антиохию, предварительно разбив сильное турецкое войско, посланное на выручку городу. Год спустя пал и сам Иерусалим. Это было великое достижение христиан, которое они отметили массовой резней.
Цель кампании была достигнута, и многие крестоносцы вернулись домой. Оставшиеся продолжали воевать вдоль восточного побережья Средиземноморья, где, в конце концов, были основаны четыре государства крестоносцев: Иерусалимское королевство, графство Триполи, княжество Антиохия и графство Эдесса. Готфрид Бульонский был избран первым правителем Иерусалимского королевства. В зените своей славы оно доходило до Акабы на Красном море, кроме того, он стал фактическим правителем и других завоеванных территорий.
Государства крестоносцев никогда не пребывали в безопасности. Даже в период расцвета им не удавалось раздвинуть свои границы до естественного раздела пустыни, что облегчило бы оборону территории. Постоянно сохранялась угроза со стороны турок, удерживавших контроль над такими ключевыми городами, как Алеппо и Дамаск. Даже в своих собственных землях крестоносцы оставались немногочисленным и рассредоточенным классом феодалов, правивших мусульманским населением, чья лояльность была весьма сомнительна. Крестоносцы навряд ли продержались бы долго без помощи двух специально сформированных военных орденов - рыцарей Храма (тамплиеров) и иоаннитов (госпитальеров). Как и монахи, члены орденов давали обет жить в бедности, целомудрии и покорности; в то же время это были воины, обязанные оборонять Святую землю и сражаться с "неверными".
В конце 1120-х годов туркам под предводительством Зенги из Мосула удалось добиться определенного единства и остановить продвижение крестоносцев. В 1144 году крестоносцы потеряли Эдессу - наиболее удаленное и открытое для нападения государство. Все это подтолкнуло европейцев к началу новой кампании. Но 2-й Крестовый поход под предводительством французского короля Людовика VII и императора Священной Римской Империи Конрада потерпел неудачу, поскольку франки не смогли спланировать и координировать свои действия.
В 1180-х годах на сцену выходит великий Саладин - поистине гениальный вождь курдов. Вновь объединив к 1187 году Египет и мусульманский Ближний Восток, он разбил крестоносцев в битве при Тиверии, захватил Иерусалим и всю остальную часть королевства, кроме порта Тир. Для того, чтобы спасти оставшиеся земли и отвоевать Иерусалим, был организован третий, наиболее известный крестовый поход. Император Священной Римской Империи Фридрих I Барбаросса прошел маршем Европу и Малую Азию, но случайно погиб, утонув. Однако короли английский и французский, Ричард Львиное Сердце и Филипп II, успешно добрались до цел и развернули боевые действия, попутно Ричард Львиное Сердце покорил Кипр (и впоследствии продал его оставшемуся безземельным королю Иерусалима Ги де Лузиньяну).
После двухлетней осады в 1191 году был захвачен прибрежный город Акра, и крестоносцы двинулись на Иерусалм. Поскольку Филипп II ранее вернулся во Францию, в войске Ричарда воцарилось единоначалие, и его дальнейшие действия против Саладина, а также уважение, которое эти два воина питали друг к другу, составили самый известный эпизод в истории крестовых походов. После умело подготовленного броска вдоль побережья (один из его флангов был защищен морем), Ричард дал бой и разил Саладина под Арсуфом (1191). Турки были вынуждены перейти к обороне, но несогласованность е дала крестоносцам развить успех. В 1192 году был подписан договор, признававший контроль франков над побережьем и право христианских паломников на посещение Иерусалима. Но сам город остался в руках турок.
С уходом Ричарда Львиное Сердце героическая эпоха походов в Святую Землю подошла к концу. Четвертый Крестовый поход не достиг цели из-за устремлений венецианцев, контролировавших к тому времени средиземноморскую торговлю и жаждавших еще большей власти. Крестоносцы "заплатили за проезд" на венецианских судах, завоевав для Венеции христианских город Задар. Затем их переправил в Константинополь, где они восстановили власть свергнутого императора, поддерживаемого венецианцами. Но здесь крестоносцы стали вовсе неуправляемы, и в итоге разграбили город и осквернили его святыни, дав выход нараставшему неприятию утонченной культуры греков и их православной веры.
На византийских землях была создана и полвека просуществовала так называемая Латинская империя. И хотя в конце концов франки были изгнаны с большей территории Византии, империя уже никогда не смогла восстановить былое могущество.
За пределами Европы было еще четыре Крестовых похода, но только один из них в Святую Землю. Этот шестой Крестовый поход (1228-1229) был начат императором Священной Римской империи Фридрихом II. Хотя церковь проклинала его как еретика, именно он завоевал Иерусалим, Вифлеем и Назарет.
Однако эти завоевания оказались временным успехом. Растущая разобщенность христиан в Святой земле позволяла возрожденному Египетскому султанату уничтожать один оплот франков за другим.
Дух крестоносцев, однако, еще не совсем угас, и в 1271 году под началом Людовика ХI Святого, короля Франции, и принца Эдуарда Английского, впоследствии короля Эдуарда I, была предпринята последняя попытка, потерпевшая неудачу в Тунисе. Тем временем в 1268 году пала Антиохия, вслед за ней, в 1271-м - крепость Крак де Шевалье, а в 1289 году - Триполи.
Взятие мусульманами Акры в 1291 году положило конец присутствию франков в Малой Азии. Крестовых походов в Святую землю больше не было, хотя это название использовали для других военных кампаний, благословенных церковью - например, отвоевания христианами Испании.
Древо познания, 21 выпуск