Единственный человек в мире, излечившийся от ВИЧ, впервые опубликовал статью от первого лица

Тимоти Рэй Браун, долгое время известный как «берлинский пациент», был ВИЧ-позитивным 12 лет перед тем, как стать первым человеком в мире, который излечился от ВИЧ после пересадки стволовых клеток в 2007 году. 8 января в США в одном из научных журналов вышел написанный им материал, в котором "берлинский пациент" впервые рассказывает свою историю от первого лица, сообщает AIDS.UA .

Тимоти Рэй Браун вспоминает долгие годы болезни, ряд непростых решений и долгую дорогу к выздоровлению в своем рассказе от первого лица «Я - берлинский пациент: личные размышления», опубликованном на днях в журнале AIDS Research and Human Retroviruses, который издает Mary Ann Liebert, Inc.

Эта статья - часть специального выпуска журнала. Она находится в свободном доступе на сайте AIDS Research and Human Retroviruses.

В своей статье Браун рассказывает о смелом эксперименте, в котором были использованы стволовые клетки от донора, устойчивого к ВИЧ, для лечения острой миелоидной лейкемии, которая была диагностирована у «берлинского пациента» через десять лет после того, как он стал ВИЧ-позитивным.

Тимоти Рэй Браун и актриса Шэрон Стоун/Страница Timothy Ray Brown Foundation на Facebook

Донор стволовых клеток был обладателем особой генетической мутации под названием CCR5 Дельта 32, которая защищает ее обладателя от ВИЧ-инфекции. При наличии данной мутации вирус не может достичь своей цели, клеток CD4. После пересадки от донора с мутацией CCR5 Дельта 32 «берлинский пациент» прекратил принимать антиретровирусную терапию, и ВИЧ к нему больше не возвращался.

«Впервые у нас появилась возможность прочесть эту известную историю от первого лица, от имени человека, который прожил её», говорит Томас Хоуп, главный редактор AIDS Research and Human Retroviruses и профессор клеточной и молекулярной биологии Северо-Западного университета Чикаго. «Это уникальная возможность узнать и разделить человеческую сторону этого преобразующего опыта ", добавляет он.

Вот несколько отрывков из статьи Тимоти Рэя Брауна :

«В конце 2006-го лейкемия вернулась. Именно тогда стало понятно, что мне нужна пересадка стволовых клеток, чтобы остаться живым. Мне сделали трансплантацию 6 февраля 2007 года. Я называю этот день своим новым днем рождения. В день трансплантации я перестал принимать антиретровирусную терапию».

«Через три месяца в моей крови не нашли следов ВИЧ. Я будто расцвел, и это длилось до конца года. Я снова мог вернуться на работу и в тренажерный зал. Я снова начал накачивать мышцы, чего я не делал уже многие годы. Вместе с ВИЧ у меня пропал синдром истощения».
«К сожалению, после того, как я поехал в Штаты на Рождество, в Айдахо у меня диагностировали пневмонию, и лейкемия вернулась снова».

«Мои доктора в Берлине решили, что необходима вторая трансплантация - от того же донора. Мне сделали вторую пересадку стволовых клеток от того же донора в феврале 2008 года. Восстановление шло плохо. У меня был бред, я практически ничего не видел и был почти парализован. Со временем мне пришлось учиться ходить заново в центре для пациентов с серьезными повреждениями головного мозга. Я полностью восстановился и чувствовал себя здоровым шесть лет спустя».

«Пока я выздоравливал, медики активно обсуждали мой случай. Я не был готов к публичности, но в конце 2010 года я решил, что раскрою мое имя и фотографию для прессы. Я больше не был безымянным «берлинским пациентом», я стал Тимоти Рэем Брауном. Я не хотел быть единственным человеком в мире, вылечившимся от ВИЧ. Я хотел, чтобы в этот клуб вступили и другие ВИЧ-позитивные люди. Я решил посвятить свою жизнь поддержке исследований по поиску лекарства от ВИЧ».

Браун пишет, что в июле 2012 года, на Международной конференции по ВИЧ/СПИДу, которая проходила в Вашингтоне, он основал Фонд Тимоти Рэя Брауна, который стал частью Всемирного института СПИДа.

«Я не остановлюсь, пока ВИЧ не станет излечимым», - так Тимоти Рэй Браун заканчивает свою статью.

Полную версию статьи Тимоти Рэя Брауна на английском языке можно прочесть .

Напомним, что подробно генетическую мутацию под названием CCR5 Дельта 32 описала в своем блоге "Спасительная мутация" для AIDS.UA кандидат биологических наук Виктория Родинкова.

Как сообщал AIDS.UA в подборке самых важных новостях о ВИЧ/СПИДе минувшего года , в июле 2014-го стало известно, что американской девочке из штата Миссисипи, которая стала своеобразным символом борьбы с врожденной ВИЧ-инфекцией, все-таки не удалось полностью излечиться. В ходе планового обследования в крови четырехлетней девочки, которую прозвали Mississippi baby, были обнаружены остатки вируса.

В 2013 году мир потрясла новость о том, что девочке в возрасте 2,5 лет удалось победить ВИЧ благодаря агрессивному лечению препаратами сразу же после ее рождения. Ребенок находился на лечении в течение 18 месяцев. Спустя несколько недель после прекращения терапии анализы не выявили наличия вируса в организме маленькой пациентки, и этот результат сохранялся более двух лет, однако вирус, к сожалению, вернулся.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Моя мать назвала меня Тимоти Рэй Браун. Средства массовой информации переименовали меня в «Берлинский пациент». Я человек, у которого когда-то был ВИЧ. Я не мог полностью поверить, что вылечился пока New England Journal of Medicine не опубликовал в феврале 2009 года отчет о моем случае. Уважаемый медицинский журнал говорил обо мне, убеждал в этом.

С тех пор как я вылечился, я смог практически спокойно продолжать свою жизнь. Некоторые из вас могут подумать: «Я бы уже кричал об этом с крыши!» Я не обнародовал мой случай, пока не увидел картину шире и не понял, что мне нужно рассказать свою историю, чтобы добавить оптимизма в борьбу с ВИЧ-инфекцией.

Итак, как же человек из Сиэтла, Вашингтон, стал ассоциироваться с медицинской вехой в городе на другом конце света от места его рождения?

Я учился в школе в Берлине в 1995 году, когда мой тест на ВИЧ дал положительный результат. Я был в ужасе, как и многие с тем же диагнозом в то время. Я знал людей, которые боролись с болезнью. Некоторые из моих друзей уже умерли от нее. Я чувствовал себя очень одиноко в тот момент. Хороший друг сказал мне, что мне, наверное, осталось жить всего два года. В то время большинство из нас рассматривали диагноз ВИЧ как смертный приговор. Лечение не было даже темой для обсуждения. Я просто хотел выжить.

Если вы знакомы с историей ВИЧ, вы знаете, что в следующем году появился новый метод лечения, который многим из нас позволил держать болезнь под контролем. В 1996 году комбинированная ретровирусная терапия казалось чудом. Действительно больным людям становилось лучше, они выглядели более здоровыми. Со временем мы поняли, что многие из нас живут дольше. Я понимал, что у меня по-прежнему смертельная болезнь, но смерть уже не была столь близко. Я стал верить, что останусь здоровым и буду жить вполне нормальной жизнью.

Следующие одиннадцать лет прошли без особых событий. Система всеобщего здравоохранения Германии обеспечивала мне лечение, которого не было у большинства людей в мире. Мне также повезло, что я, в основном, нормально переносил свои препараты против ВИЧ. Я привык к мысли о приеме таблеток на протяжении всей жизни. Клиники в Берлине позволили мне отодвинуть ВИЧ на задний план. Моя история стала обычным явлением для пациентов с ВИЧ, имеющих доступ к медицинскому обслуживанию.

Только в 2006 году накопившаяся усталость вылилась в направление к онкологу. Биопсия костного мозга показала, что у меня острая миелобластная лейкемия. Не нужно быть специалистом, чтобы понять, насколько это была плохая новость. Перед тем, как начать длительной борьбу со смертельной болезнью меня направили в университетскую больницу под наблюдение онколога, доктора Геро Хаттера, который начал стандартную химиотерапию, которая напомнила мне, что лечение смертельной болезни может быть очень тяжелым. На ранней стадии у меня развилась пневмония. Мне пришлось прекратить мой третий курс химиотерапии на середине, когда у меня развился сепсис. Я мог умереть. К счастью, у меня было несколько отличных врачей.

Меня выписали из клиники. Моя лейкемия оказалась в стадии ремиссии. Но существовали определенные опасения, так как я не смог закончить курс химиотерапии.

У доктора Хаттера была революционная идея лечения. Он знал об исследованиях так называемой мутации CCR5 рецептора. Рецептор CCR5 позволяет вирусу ВИЧ присоединяться к Т-лимфоциту и впоследствии заражать клетку, распространяя заболевание. Люди без CCR5 оказались устойчивыми к ВИЧ-инфекции. Но такх счастливчиков мало – менее одного процента населения Европы.

Другим методом лечения лейкемии было удаление лейкозных клеток и замена их на здоровые донорские стволовые клетки. Доктор Хаттер решил, что, если трансплантация стволовых клеток необходима, то почему бы не использовать совместимого донора, у которого была мутация CCR5? Идея заключалась в том, что не только моя лейкемии была бы вылечена, но и ВИЧ мог бы быть удален из моего тела.

Возможность избавиться от рака и ВИЧ? Одновременно? Сначала я отказался от этого лечения. Видите ли, когда мне впервые предложил его один из коллег доктора Хаттера, я еще не оправился от химиотерапии. Я был близок к смерти. А трансплантация стволовых клеток – очень рискованная процедура. Действительно ли я должен был пройти через этот дополнительный ад?

В январе 2007 года лейкемия вернулась. Первые попытки другой химиотерапии не увенчались успехом. Трансплантация стволовых клеток стала целесообразным вариантом. К счастью, у меня было невероятное количество совместимых доноров стволовых клеток – 232, если быть точным! Доктор Хаттер обследовал 67 образцов, прежде чем нашел совместимого донора, у которого также была мутация CCR5.

Перед трансплантацией я прошел полное облучение для уничтожения иммунной системы. В последний раз я принял свои препараты против ВИЧ в день трансплантации стволовых клеток. Результат? В течение нескольких месяцев в моем организме не было обнаружено ВИЧ-инфекции. Количество моих Т-лимфоцитов увеличилось. Я расцветал. Я начал снова работать и стал ходить в спортзал. Из-за ВИЧ у меня развился синдром истощения. Без ВИЧ у меня развилась мускулатура. Я хорошо выглядел. Я хорошо себя чувствовал.

До 2008 года, когда мне опять поставили диагноз лейкемия.

Но не ВИЧ. Через семь месяцев после трансплантации стволовых клеток, без лекарств против ВИЧ, у меня по-прежнему не было обнаружено заболевания. Во всяком случае, ВИЧ.

В феврале 2008 года я перенес вторую трансплантацию стволовых клеток от того же донора. Мое восстановление после второй трансплантации было сложным. У меня был бред из-за реакции «трансплантат против хозяина», которая действовала на мой мозг. У меня остались некоторые неврологические проблемы, которые требуют постоянного внимания. Моя жизнь далека от совершенства, но это по-прежнему моя жизнь.

Сейчас прошло 5 лет после моей первой трансплантации стволовых клеток. У меня по-прежнему нет лейкемии, но не это является причиной, по которой вы слушаете меня сегодня. Причина в том, что спустя пять лет без лекарств от ВИЧ, в моем теле до сих пор нет никаких следов ВИЧ-инфекции. Меня искололи для взятия биопсии с головы до ног. Образцы были взяты из моей спинномозговой жидкости, анальной слизистой оболочки и из всех других мест, куда врачи могут придумать воткнуть иглу. Но вируса нет нигде.

Цитируя слова доктора Хаттера в медицинском журнале «Кровь», выпуск от 2 декабря 2010 (он говорит обо мне): «Можно сделать вывод, что у данного пациента наблюдается излечение от ВИЧ».

Излечение!

Спустя 30 лет борьбы с болезнью, которая унесла жизни более 30 миллионов женщин, детей и мужчин, кто-то в медицинских кругах сказал это. Сказал это? Черт, опубликовал это!

Излечение. Не может быть, когда-нибудь. Сегодня!

Я знаю, что моя схема лечения не совсем обычна и не проста. Еще очень далеко до того момента, когда это станет обычной процедурой лечения ВИЧ. Это опасно и дорого. Но мой опыт показал, что излечение возможно. В конце концов, я – живое тому доказательство. Я знаю, что мы еще не достигли нашей следующей фазы чудес с ВИЧ: готового доступного лечения. Но есть и другие исследователи в настоящее время, которые хотят сосредоточиться на излечении, а не просто лечении.

Я надеюсь, что CCR5-отрицательные трансплантации пуповинной крови, которые будут обсуждены позже в этой сессии, станут первым шагом на пути излечения ВИЧ у значительного числа больных. Конечно, было бы логично лечить таких пациентов, как я, которые нуждаются в трансплантации из-за лейкемии, и у которых также есть ВИЧ-инфекция, пересадкой стволовых клеток от CCR5-негативного донора, когда это возможно.

Мой опыт также показал преимущества эффективной публичной системы здравоохранения и синергию, которая может быть достигнута при работе с академической медициной. Я аплодирую Вам, специалисты в области медицины, за самоотверженность и усердную работу. Я призываю вас продолжать думать шире общепринятых стандартов. Помните: бывший пациент с инфекционной болезнью обращается к вам сегодня, потому что у онколога появилась идея о лечении ВИЧ.

Надеюсь, мой опыт воодушевит тех, кто потерял веру и устал от долгой борьбы с ВИЧ.

Спасибо за то, что я здесь сегодня.

В Париже завершилась девятая Международная конференция по борьбе с ВИЧ и СПИД. В ней принял участие американец Тимоти Рэй Браун, также известный как "берлинский пациент" – единственный в мире человек, полностью излечившийся от вируса.

В 2007 году у него обнаружили лейкемию. Для лечения нужна была пересадка стволовых клеток костного мозга. Врачи в Берлине нашли свыше 200 подходящих доноров. Во время проверки их крови на генетические мутации у одного из добровольцев обнаружили редкий тип белка. Люди с таким геном невосприимчивы к ВИЧ.

Тимоти Браун рассказал телеканалу Настоящее Время о долгих годах борьбы с вирусом и как еще один неутешительный диагноз оказался спасением.

"Я – первый и пока единственный человек в мире, излечившийся от ВИЧ.

Существует множество центров, ищущих способы борьбы с ВИЧ. Каждый делает это по-своему. Способ, которым я излечился, я бы не рекомендовал никому – это было очень трудно. Несколько раз я почти умер. Это совсем не весело. Было много боли, страданий. Я сказал себе, что выживу – и я выжил.

В 1995 году мой бывший партнер, и к тому времени уже друг, сказал, что он ВИЧ-положительный. Это разбило мне сердце.

Он посоветовал, чтобы я тоже прошел тест на ВИЧ. И я его прошел в том месте, где и он. Мои результаты оказались положительными.

У нас был незащищенный секс, и мы не особо думали, что можем заразиться ВИЧ. Я знал, что безопасный секс очень важен, что нужно использовать презервативы, но мы их не использовали. Мы просто прерывали половой акт. В то время люди не заморачивались по поводу презервативов.

Сейчас у меня иммунитет к ВИЧ, поэтому я пользуюсь презервативами только, когда мой партнер об этом попросит.

В общем, в 1995 году я узнал о своем ВИЧ, а в 2006 у меня обнаружили лейкемию. Мне нужно было пройти четыре курса химиотерапии. К несчастью, во время третьего у меня начался сепсис, и меня ввели в искусственную кому. Я надеялся, что мне больше не придется проходить химиотерапию, потому что моему организму, очевидно, это не очень нравилось.

Тем временем нашелся донор [стволовых клеток]. Мою кровь проверили и отправили в донорский банк стволовых клеток. У меня была очень высокая совместимость со многими потенциальными донорами, и у моего лечащего врача возникла идея найти донора с иммунитетом к ВИЧ.

Есть генетическая мутация под названием ССR5 Дельта 32, и люди, которые унаследовали эту мутацию от обоих родителей, это называется гомозиготной мутацией, такие люди имеют иммунитет к ВИЧ. Около 1% североевропейцев имеют такую мутацию, такого нет нигде в мире (у поморов на российском севере этот вид гомозиготной мутации составляет 3%, на Ближнем Востоке 0.2% – НВ ).

И мы нашли такого человека. Это был мужчина из Германии, который жил где-то рядом с Кельном. Я мало о нем знаю, кроме того, что он откуда-то из-под Кельна. Он был студентом Университета Нью-Йорка. Он был в США, когда с ним связались. И он согласился помочь мне.

Сперва я отказался от трансплантации (стволовых клеток), потому что шансы успешной операции были около 50 процентов. Я мог принимать лекарства от ВИЧ всю оставшуюся жизнь, и, возможно, жить достаточно здоровой жизнью. Все было в порядке, у меня не было никакой лекарственной устойчивости, но где-то в конце 2006 года у меня случился рецидив. И я решил, что все же придется согласиться на трансплантацию.

Трансплантация стволовых клеток была экспериментом, ни у кого не было представления, как она подействует. Никто не знал, сработает или нет, я был подопытным кроликом.

Я не заплатил за лечение ни копейки, за все платила моя страховая компания. Мне очень повезло, что я лечился в Германии. Если бы я лечился в США, то был бы уже мертв. Скорей всего они бы посчитали неэтичным, потому что это был эксперимент. В Германии охотнее идут на риск в таких вещах. Иногда это срабатывает, иногда нет. В моем случае сработало.

Множество выдающихся ученых работают над созданием лекарства, но я не думаю, что найдется один универсальный способ лечения ВИЧ. То, как пришел к этому я – было очень опасно, и мне сильно повезло. Мне сильно повезло, что я остался жив.

До излечения от ВИЧ я работал и старался не думать о своем статусе, просто принимал лекарства – и все было хорошо. В Берлине можно говорить открыто о своем ВИЧ-статусе. Например, я рассказал все своему боссу и своим коллегам, тогда я работал в кафе. Все мои коллеги знали об этом. Конечно же, я не кричал на весь ресторан: "Эй, я ВИЧ-положительный!" Ничем хорошим это бы не закончилось.

В то время я не вел никакой политической активности. Но после лечения и периода восстановления, я решил, что должен говорить об этом, должен убедиться, что я не останусь единственным [исцеленным]. С 2011 года я этим и занимаюсь. Я понял, что не смогу жить спокойно, если хотя бы не попытаюсь убедиться, что я не единственный.

Я боялся проходить тест, потому что раньше диагноз ВИЧ был смертным приговором. Если у тебя нашли ВИЧ – через пару лет ты труп. Друг, который и посоветовал мне пройти тест, сказал: "Ты знаешь, возможно, через пару лет мы умрем". Это было страшно.

Сегодня же с таким диагнозом жить можно. Если принимать лекарства, продолжительность жизни может быть такой же, как у человека без ВИЧ. Единственное, тебе придется принимать лекарства каждый день до конца жизни. И это отстой. Что я хочу донести до всех – если удалось излечиться однажды, то это вообще возможно. Излечение возможно. Вылечить ВИЧ возможно. И я надеюсь, что ученые найдут способ вылечить ВИЧ".

«Я - живое подтверждение того, что СПИД можно излечить». Американец Тимоти Браун (Timothy Brown), у которого в 1995 году был выявлен ВИЧ, с 2007 года больше не демонстрирует ни малейших признаков наличия вируса. Он представляет собой единственный известный в мире случай исцеления от СПИДа, невиданный феномен, который открывает для ученых новые перспективы.

24 июля этому человеку, который известен в медицинской литературе под именем «берлинский пациент» (он проходил лечение в столице Германии), аплодировали стоя после того, как он поведал свою, исполненную страданий и надежды историю на XIX международной конференции по СПИДу в Вашингтоне (завершает работу в эту пятницу). Чуть ранее его «спаситель» гематолог Геро Гюттер (Gero Hütter) рассказал аудитории о том, как было организовано его лечение.

0,3% населения имеют сопротивляемость к ВИЧ

Тимоти Брауну дважды сообщали, что он умрет - сначала в 1995 году, когда у него обнаружили ВИЧ, а затем в 2006 году, когда врачи выявили у него лейкемию. Когда доктору Гюттеру представили этого обреченного на смерть пациента, он решил найти среди доноров костного мозга того, у кого были мутировавшие клетки с сопротивлением к ВИЧ. По оценкам ученых, 0,3% населения мира обладают таким естественным иммунитетом, который является следствием мутации гена CCR5.

Эта мутация затрагивает рецепторы CCR5-d32, которые позволяют вирусу заражать клетки (лимфоциты CD4), и таким образом делает белки невосприимчивыми к ВИЧ. Эта генетическая особенность, которая отсутствует среди населения Азии и Африки, встречается преимущественно (до 1%) среди белого населения «в районе Балтийского моря и в Северной Европе», отмечает доктор Гюттер.

В 2007 году Тимоти Брауну сделали две пересадки костного мозга: в конечном итоге ему удалось победить лейкемию, а через 600 дней присутствие вируса в крови перестало выявляться. Количество антител упало до уровня, который свидетельствует об исчезновении ВИЧ. С тех пор этот факт был неоднократно подтвержден с помощью биопсии.

Новые перспективы

Этот случай, безусловно, имеет историческое значение, однако доктор Гюттер не считает перспективы столь уж безоблачными: этот метод лечения, конечно, открывает путь для исследований, однако не в состоянии излечить все 34 миллиона больных на нашей планете. Доноров для этого явно недостаточно, а сам процесс терапии смертелен в трети случаев и, по словам Тимоти Брауна, представляет собой настоящий «ад».

В любом случае, как считают присутствующие на конференции вирусологи, надежда на то, что в один прекрасный день мы получим способ лечения СПИДа, связана с этими 0,3% населения мира, у которых есть естественная сопротивляемость к вирусу. Организатор коллоквиума доктор Ален Лафейяд (Alain Lafeuillade) предполагает даже полное уничтожение болезни в среднесрочной перспективе. «Это - первый случай, когда было доказано, что такое возможно», - не скрывает он своего энтузиазма.

«Меня зовут Тимоти Рэй Браун, и я первый человек в мире, которого излечили от ВИЧ…

Во время учебы в университете в Берлине в 1995 году, у меня обнаружили ВИЧ-инфекцию. Я начал принимать низкие дозы зидовудина (AZT), как и многие ВИЧ-инфицированные люди в то время, я жил нормальной жизнью и рассчитывал прожить еще не один десяток лет. Это длилось ровно 10 лет, пока однажды, в обычный рабочий день я не почувствовал сильный упадок сил. В тот день я как обычно поехал на велосипеде пообедать в ближайший ресторан от моей работы, но не смог проделать и полпути, так как почувствовал сильное изнеможение. Я позвонил моему парню и он записал меня к инфекционисту.

На следующий день у врача я узнал, что у меня анемия. Это означает, что уровень красных кровяных клеток очень низкий. Врач назначил мне переливание эритроцитарной массы и послал меня к онкологу, тот назначил очень болезненную биопсию костного мозга. Пройдя все анализы, врачи сообщили, что у меня острый миелоидный лейкоз (ОМЛ) и мне нужное лечение в больнице. Мы выбрали одну из берлинских университетских больниц возле моей квартиры.

Медики в больницы назначили мне 4 цикла химиотерапии, каждый из которых длится неделю, с перерывами в несколько недель. Мне сделали первый цикл — все прошло хорошо. После второго цикла у меня появилась грибковая пневмония, но ее удалось вылечить. В ходе третьего цикла, у меня появилась опасная инфекция. Меня ввели в состояние искусственной комы. Когда я вышел из нее, врач посоветовал мне отправиться в отпуск. Пока я наслаждался солнечной Италией, врач отправил образец моей крови в банк стволовых клеток немецкого Красного Креста, чтобы найти совпадающие типы ткани в случае, если мне будет нужна трансплантация стволовых клеток.

Здесь нужно отметить, что большинство таких попыток заканчивается неудачно, так как очень сложно найти совпадающие образцы среди миллионов доноров. Мне повезло, у меня было - 267 совпадений. Узнав это, мой доктор загорелся идей найти донора, в клетках CD4 которого есть мутация под названием CCR5 Delta 32, это делает их почти невосприимчивыми к ВИЧ. Его команда нашла такого донора с 61-ой попыткой. Донор согласился дать часть костного мозга в случае необходимости.

После моей поездки в Италию лейкемия оставалась в стадии ремиссии и я мог спокойно продолжать принимать антиретровирусную терапию. Тогда я категорически не хотел становиться подопытным кроликом и подвергать риску свою жизнь. Ведь выживаемость трансплантатов стволовых клеток невелика, как правило она составляет 50%.

Через несколько лет лейкемия вернулась. Именно тогда стало понятно, что мне нужна пересадка стволовых клеток, чтобы выжить. Мне сделали трансплантацию 6 февраля 2007 года. Я называю этот день своим вторым днем рождения. В день трансплантации я перестал принимать антиретровирусную терапию. Через три месяца в моей крови не нашли следов ВИЧ. Я будто расцвел, и это длилось до конца года. Я снова мог работать и ходить в тренажерный зал. Вместе с ВИЧ у меня пропал синдром истощения. Счасите продлилось недолго - после рождественских праздников, у меня диагностировали пневмонию, и лейкемия вернулась снова.

Мои доктора из Берлина решили, что необходима вторая трансплантация — от того же донора. Мне сделали вторую пересадку стволовых клеток в феврале 2008 года. Восстановление шло плохо. У меня начался бред, я практически ничего не видел и был почти парализован. Мне пришлось учиться заново ходить. Полностью я восстановился и почувствовал себя здоровым только шесть лет спустя.

Пока я выздоравливал, медики активно обсуждали мой случай. Я не был готов к публичности, но в конце 2010 года я решил, что раскрою мое имя и фотографию для прессы. Я больше не был безымянным «берлинским пациентом», я стал Тимоти Рэем Брауном. Я не хотел быть единственным человеком в мире, вылечившимся от ВИЧ. Я хотел, чтобы в этот клуб вступили и другие ВИЧ-позитивные люди, именно поэтому я решил посвятить свою жизнь поддержке исследований и поиску лекарства от ВИЧ.

В 2010 году я вернулся в Штаты. У меня брали интервью именитые журналисты и репортеры, знаменитые доктора изучали меня и мою историю выздоровления, я принимал участие в разработке лекарства от ВИЧ-инфекции.

В июле 2012 года я официально открыл